– Простите, не хотела вас обидеть… но я ненавижу клоунов. По-моему, самая дурацкая и глупая профессия в мире. И не смешно, как правило, ни капли!

– Мне правда жаль, что вы так думаете, – серьёзно сказал он. – Клоунада – это искусство, самый сложный цирковой жанр. Клоун должен мастерски владеть не одной, а многими дисциплинами. Тут вам и пантомима, и музыкальная эксцентрика, и интермедия, и эквилибристика, и акробатика… и даже иллюзионизм. Что же касается фокусников… то во время исполнения трюков они должны проявлять одновременно всю гамму своих умений, в том числе и актёрское мастерство. Вообще, именно иллюзионисты и клоуны смешали понятия «крутых» и «простых» служителей цирка.

– В каком смысле? – не поняла Ася.

– Ну, вы знаете… у нас тоже есть своя так называемая «элита». К ней относятся те, кто работают наверху. То есть канатоходцы, воздушные гимнасты… Нижние – попроще. Но иллюзионист обязан так же хорошо уметь ходить на руках, как и летать на трапеции. Если, конечно, речь идёт не о простеньких карточных фокусах. Вспомните Дэвида Копперфильда! Он же и гимнаст, и акробат, и актёр, и клоун, и маг в одном флаконе!

– И швец, и жнец, и на дуде игрец, – хихикнула Ася. – А какие отношения у вас сложились с коллективом?

– Ну разумеется, очень сложные! – он усмехнулся. – Я вообще, уехав из Мезени, стал страшным нелюдимом. Может быть, потому, что наш город в силу географии как бы изолирован от внешнего мира. В Мезени исстари сложился свой, особенный уклад жизни… который в большом городе мне пришлось неуклонно ломать, чтобы выжить. В родном городе все – свои, в мегаполисе – чужие, как ни крути. Нужно бороться за место под солнцем. Но самое страшное, что и вернуться домой ты уже не можешь – привыкаешь жить по-другому. В ином ритме, с другими ценностями… Я и не вернулся. От бабушки остался старый дом, и мои опекуны продали его с моего разрешения. Тётя Нюся потом просто выслала в Москву денежный перевод – мою долю… Куда мне теперь возвращаться? К кому?

– Но потом-то, после училища… уже непосредственно в цирке стало легче?

– Куда там! – он махнул рукой. – Цирковые – очень закрытые люди. Невероятно сплочённые, доверяют только своим, дико боятся и недолюбливают чужаков. Как в стае… Вообще, по жизни цирковые совершенно неразговорчивы, даже косноязычны.

– А по вам и не скажешь, – ввернула Ася, и они все расхохотались.

– Да, что-то я действительно разболтался сегодня… Но я не принадлежу ни одному цирковому клану. Я человек из ниоткуда. А в цирке, конечно, очень распространены целые династии – эти люди буквально рождаются в тырсе, работают семьями, поколениями…

– А что вам в цирке категорически не нравится?

– Ммм… пожалуй, тот факт, что мы очень часто и много пьём, – признался он пристыженно. – Ещё ненавижу всё, что связано с дрессировкой животных, будь то дикие тигры или домашние собачки-пудельки… Гуманная дрессура – это миф и сказочки, навешиваемая на уши доверчивой публике лапша. У нас как-то на гастролях слон от голода сбежал и начал жрать в ближайшем скверике берёзу… У народа, разумеется, чуть разрыв шаблона не случился – по улицам города разгуливает индийский слон! Ладно ещё, не пострадал никто.