– Вот ещё прикольная примета! – вспомнил Князь. – Нельзя просто так проходить через центр манежа, если, конечно, это не связано с репетицией номера. Обычно мы стараемся обходить манеж по кругу, но если нужно очень срочно и быстро – тогда в центре необходимо сделать какой-нибудь кульбит, или прыжок, или финт, или вальсет… Со стороны выглядит довольно забавно.

Они вновь оказались на первом этаже.

– А хотите, я вас в конюшню проведу?

– Ух ты! – обрадовалась Нелька. – А можно? Конечно, хотим!

– В этом цирке с самого его открытия всегда выступали лошади. Другие животные менялись, времена менялись, и антураж, и артисты, и номера… но лошади оставались неизменными. Ведь Гаэтано Чинизелли был отличным наездником! В то время дикой популярностью пользовался огненный номер «Адская лошадь»… Нет-нет, ни одно животное не пострадало, но смотрелось это всё очень эффектно.

Ася, похоже, не была в восторге от предстоящего посещения конюшни. Там же запах… а она такая нарядная и в духах, посмеиваясь, заметила про себя Нелька.

– В табуне цирковых лошадей тоже есть свой вожак. Лидер, который ведёт за собой остальных, – продолжал рассказывать Князев; похоже, о лошадях он мог говорить бесконечно. – У нас тут даже есть примета: перед выходом на манеж все артисты по очереди целуют в нос лидера табуна.

Нелька и Ася чуть не споткнулись от неожиданности.

– Серьёзно?!

Он весело расхохотался:

– Шучу, конечно же… Но перед конюшней давайте сначала всё же дойдём до манежа.

На арене – точнее, практически под куполом цирка, на высоте не менее двадцати пяти метров – шла репетиция воздушных гимнастов. Князев сделал подругам знак вести себя потише и вообще не особо высовываться, а затем подвёл их к занавесу, разделяющему цирк на две части. С одной стороны – праздник и барабанная дробь, восторги публики, счастливые глаза детей… а с другой – ежедневный, выматывающий, изнурительно-тяжёлый труд.

Нелька с Асей, осторожно выглядывая из-за форганга, наблюдали за репетицией, затаив дыхание. Прыжки в воздухе… балансирование на трапеции… скольжение и повороты… просто дух захватывало от этого зрелища, а ведь на артистах даже не было сценических костюмов – обычные трико.

Вот очередная гимнастка повисла вниз головой, уцепившись за трапецию одними лишь носками… а затем, качнувшись, отправилась в свободное падение… и почти внизу, сгруппировавшись, упала на сетку. У Нельки засосало под ложечкой. Нет, даже смотреть на это было страшно…

Она отвела взгляд и заметила листок бумаги, пришпиленный к внутренней стороны кулис. Это было служебное расписание («авизо», – шепнул ей Князев) – очерёдность выхода циркачей на манеж. Репетиции артистов начинались, ни много ни мало, с шести-тридцати утра…

В этот самый момент, когда Нелька изучала расписание, всё и произошло.

Сначала послышался короткий женский вскрик, глухой стук, словно на пол сбросили мешок картошки, а затем вокруг все истошно заголосили и заорали.

Началась суета, мимо них на манеж откуда-то из глубины цирка бежали люди. Кто-то истерично требовал вызвать «неотложку».

Наконец, среди этой паники громко прозвучало:

– Эмма разбилась…

Оказалось, сетка порвалась.