Михель Гавен. Три дня в Сирии
— Ногу! Ногу порезало! Помогите! Помогите! Врач где? Врача сюда! — раздался пронзительный женский крик в коридоре, который заставил Джин вздрогнуть. Оторвав взгляд от экрана компьютера, она повернулась к окну, потом встала и вышла на улицу. На скамейке перед полицейским участком молодая женщина увидела мальчика лет двенадцати. Он полулежал, вытянув окровавленную ногу, и сдавленно стонал: — Помогите! Помогите! — Что случилось? Госпожа? Куда вы? — спросил израильский солдат — турай, охранявший участок. — Здесь нет врачей, госпожа, вам надо в больницу. Езжайте в больницу… Он остановил женщину, преградив ей путь. — В чем дело? Минуту, Шомон, что случилось? — раздался громкий мужской голос. Джин приоткрыла дверь. Расан (майор) Алекс Красовский подошел к невысокой худенькой женщине с изможденным бледным лицом, залитым слезами. — Господин офицер, горе, случилось горе, — дрожащим голосом и на плохом английском быстро залопотала она. — Мы живем в деревне Маждель Шамс. Мальчишки, играя в низине, подорвались на мине. Двоих насмерть разорвало, а моего только покалечило… — Почему вы не везете его в больницу? — сосредоточенно спросил майор. — Мой старший сын пошел служить в израильскую армию. Сирийцы нас презирают, они не примут нас. Помогите… — А где Маша? — Красовский повернулся к тураю. — Где расар Залман? — Она уехала в Иерусалим с отчетом, — растерянно сообщил тот. — Когда же? — Сегодня утром. — Значит, доктора нет… — Я посмотрю, Алекс. Джин вышла в коридор и приблизилась к Красовскому. — Позвольте мне воспользоваться кабинетом Маши, — попросила она. — Да, конечно, — сказал Красовский, неопределенно пожав плечами. — Но надо ли? — Я только что видела этого самого мальчика под окном. У него наверняка большая кровопотеря, поэтому нельзя терять время, — серьезно ответила Джин. — Турай, помогите привести его, — приказала молодая женщина солдату. — Алекс, откройте, пожалуйста, кабинет. — Да, сейчас. Только возьму ключи. Красовский быстро направился к дежурному.
— Пойдемте к мальчику, — сказала Джин, выйдя во двор участка вслед за тураем, но женщина опередила ее. Подбежав к сыну, она неожиданно заговорила по-русски: — Миша, Миша, ну, потерпи, родной, сейчас врач посмотрит… — Больно, мама, очень больно, — стонал мальчик. — Ты терпи, терпи. Врач все сделает. — Врач — хороший. Очень хороший, вам повезло, — успокаивающе заметил по-английски турай, поднимая мальчика. — Осторожно, не повредите рану! — громко сказала Джин, подходя сзади. — Кабинет готов, можно нести, — сообщил Красовский, выйдя на крыльцо. — Давайте скорее, — заметила молодая женщина, поспешно поднявшись по ступеням к двери. Турай внес мальчика в здание полицейского участка, а женщина, всхлипывая, бежала за ними. — Так вы из России? — спросил Красовский, когда пострадавшего уже усадили на операционный стол, и Джин, надев белый халат и маску, осматривала рану. — Да, — вздохнула женщина. — Я родом из Курска. Училась в Москве, вот там и познакомилась с Амином своим. Уж двадцать лет тут живу. |
