И оборотню предстоит решить, оставит он ее здесь или заберет с собой в таинственный Шезгард.
Лакрима боялась нарушить молчание. Сейчас она начнет говорить и переступит грань, разделяющую «до» и «после». Её устраивало «до»: Алекзандр лежит рядом, слова не сказал, о том, что собирается покинуть Корр-У, и есть время помечтать о будущем рядом с ним. Не ожидала ведьма, что в ней сидит такое мощное женское начало. Творить зло, питаясь страхами — всё, что она умела, а теперь… Ребёнок, дом и… желанный мужчина.
Откуда взялось сердце? Годами она не слышала его, а тут — стучит. И болит.
В смятении ждала она, что посмотрит на нее Зандр своими глазами-омутами и скажет «мне пора», открывая этим паролем ненавистное «после». «После» — время без него, время бесконечного ожидания, когда она будет слушать подземную воду, стараясь уловить в ней вести о нем. Вернулся ли в Корр-У, помнит ли ее?
Но пока он здесь. Лежит так близко, что она чувствует тепло его тела, и может дотронуться до него.
Зачем ему в Шезгарт? Кто его там ждет?
А может, (если бы умела, помолилась бы!) Зандр произнесет «НАМ пора»?
Молчит ведьма, оттягивает время до наступления неизбежного, слушает, как шумит вода и ветер поет, запутавшись в камыше. Время «до» полно надежд.
Нельзя оттягивать время расставания. Лучше сейчас признаться ведьме, что их пути расходятся, чем привыкнув к ней, резать по живому.
— Мне пора, — Зандр сел, потянулся к вещам, которые Лакрима выполоскала в реке и развесила сушиться на кусте. Не оборачиваясь на ведьму, надел чуть влажную рубаху. — Я выполнил договор. Дальше ты сама.
— А ты? — тихо произнесла, словно не знала ответа.
— Я возвращаюсь в Шезгарт.
— Можно с тобой?
— Зачем?
Хотела крикнуть, что любит, но по холодности голоса поняла, что мыслями он уже в Шезгарте, и она ему там не нужна. Сказать о ребенке? Им удержать? Надолго ли?
Неужели конец?
Зандр достал из мешочка свои кольца-обереги. Поочередно надел, точно зная, на какой руке должны сидеть. Потом снял кольцо с большим красным камнем, и небрежно бросил перед ведьмой, словно откупаясь.
— Возьми. На это кольцо деревню купить можно. С колодцем, — говорит, но в глаза ведьмы по-прежнему не смотрит. Боится. Не ее боится, отражение свое увидеть боится. Что проклятый амулет с ним творит? Раньше молча встал бы, и не обернувшись пошел туда, куда хотел, взял то, что хотел. Легко убил бы. А теперь?
— Сильно не лютуй. Опять изловят и запрут в колодце.
Ведьма, оставаясь нагой, плавно переместилась на колени, потянулась к мужчине, стоящему к ней спиной, тронула его рукав.
— Зандр…
— Прощай.
Надел на шею кулон в виде золотого листочка, надавил на драгоценные камни в только ему известной очередности, торопливо зашептал на странном гортанном языке, взмахнул рукой, рисуя перед собой арку. Как только та выросла из реки, переливаясь струями воды, шагнул к ней.
— Алекзандр…
Запнулся перед тем, как исчезнуть в арке, даже слегка голову повернул, но не обернулся.
Боль скрутила сердце ведьмы. Нет, не может он уйти, даже не посмотрев на прощание!
Слепая ярость поднялась в ней и толкнула кинуться вслед за Зандром.
Он не слышал ее шагов и не понял, что она бежит за ним.
Эфирный водоворот уже подхватил Зандра, приподняв над осокой и речной водой, чтобы унести туда, где он так давно не был. В Шезгарт.
Но что-то тяжелое вдруг толкнуло его в спину, повисло на плечах, вцепилось в шею, завыло диким голосом.
Не понимая, что произошло, отчего дышать стало невозможно, он упал на красноватую землю, освещаемую сполохами близкой лавы, и забился в судорогах. |