— Некто Сэм Смит.

— Откуда ты узнал?

— Я случайно слышал, как он представился капитану.

— Ты не находишь, что наш корабль представляет интерес для слишком большого количества людей? Моя интуиция подсказывает, что за всем этим что-то скрывается. Какая-нибудь афера в международном плане.

— Теперь и я начинаю так думать. Поэтому твое увлечение тем более мне не представляется своевременным.

— Ах, не скажи, ничего нельзя загадать. Да и когда любовь была своевременной? Она всегда кому-то или чему-то мешала. Нет, но все же хотелось бы понять, почему они все так рвутся на «Святую Марию»?

— Может быть, ты представишь меня своей пассии?

— Я слишком плохо говорю по-английски, чтобы найти для этого слова.

— This is a friend of mine, Женечка.

— Я подумаю над вашим предложением, мистер Альберт.

20

Живчик и Ленивец в помятых костюмах (они спали, накрывшись брезентом, на дне бассейна, откуда на ночь спускали воду) прошли по знакомому коридору к злополучной четыреста первой каюте.

Живчик ощущал во рту отвратительный металлический привкус после вчерашней драки, после почти бессонной ночи, после всей этой суеты и кутерьмы, связанной с розысками проклятого Дика Рибейры.

«Я стар. Я устал. Я болен. И чего еще хочет от меня этот набитый здоровьем боров?» — Слушай, вельо, я шагу не могу ступить: расползаются брюки, смущенно шептал Ленивец.

— Я ж тебе дал булавку! — прошипел Живчик.

— Она не держит!

— Ну не знаю. Потерпи. Мы не можем сейчас идти в бюро обслуживания. Вот увидим Миму, я попрошу ее зашить дыру. А пока закройся ладошками спереди и сзади и шагай.

Они прошли, как могли, с независимым видом мимо портье и его доски с ключами и проникли в заветный отсек.

— Смотри, огнетушитель повесили!

— Тише ты!

— А кондуктора убрали, — с некоторым сожалением произнес Ленивец.

— Если Миму выполнила наш приказ, Дик уже дожидается в своей каюте.

На этот раз Живчик быстро справился с капризным замком. Они вошли в каюту.

На койке Дика лежал здоровенный негр и читал газету. Огромные ноги в грубых матросских шкрабах он изящно примостил на полированной спинке кресла.

— Ты кто такой? — в отчаянии заорал Живчик. — Как сюда забрался?

— Это не Дик?

— Какой к черту Дик! Дик белый!

Негр с не меньшим изумлением взирал на посетителей. Он снял ноги со спинки кресла и сказал:

— Меня зовут Даниил. Что вам угодно, сеньоры?

— Будь ты проклят и прокляты твои родители! Что ты здесь делаешь, в чужой каюте?

— А что делаете здесь вы, сеньоры? Эта каюта вам тоже не принадлежит, насколько мне известно.

— Заткнись, ублюдок! Отвечай на вопросы, или мы свернем тебе шею!

В это время и даже несколько раньше техник Альдо Усис подошел к портье и спросил:

— Не приходил пассажир из четыреста первой?

— А? Кто? — портье с трудом оторвался от увлекательного детектива, сочиненного неким Питером Иком.

— Я говорю о четыреста первой. Там есть кто-нибудь?

— Есть, есть. Донья Мимуаза брала ключ, а еще кто-то с ней был. Есть там люди.

Когда техник приблизился к четыреста первой, из-за двери доносились звуки передвигаемой мебели. Альдо извлек браунинг из кармана и повернул ручку.

— Руки вверх! Что здесь происходит?

— Ox и надоел ты со своими вопросами, — ответил Ленивец, вставая с человека, крепко обнявшего стонущего Живчика.