Михаил Кликин. Три легенды
Бывает – в темную ночь большая серая птица сядет на крышу дома, хрипло рассмеется, словно человек, прорычит медведем, пролает дикой собакой. Криками своими разбудит хозяина, и он откроет глаза, посмотрит на свою жену, спящую рядом, испуганно прошепчет молитву, торопливо отгородится от зла оберегающим жестом… Бывает – ущербная луна заглянет в незанавешенное окошко, прольет свой мертвенный свет на беременную женщину, посеребрит ей лицо, выседит волосы. Холодное лунное сияние заползет украдкой, вместе с дыханием, в горло, выстудит утробу… Бывает – недобрый человек посмотрит искоса черным глазом, плюнет на тень, придавит ногой… И тогда рождается мальчик, глаза которого искрятся позолотой. Мальчик, на руках у которого нет ногтей. Сын не своих родителей… Уже через две недели он скажет первое слово. Через месяц – разучится плакать. Через два месяца он будет ходить. А когда ему исполнится полгода, за ним придут. Они войдут без стука – три человека в глухих черных плащах – не сказав ни слова, возьмут ребенка и удалятся. Исчезнут бесследно. Навсегда. Никто не знает, кто эти трое. Никто не видел их лиц. Никто никогда не преграждал им дорогу… Так было всегда. Мальчик с золотыми глазами – больше чем человек. Он – Прирожденный…
По лесной дороге двигались два всадника. На обоих были одинаковые доспехи и плащи. У каждого на поясе висел полутороручный меч, а к седлу был приторочен взведенный боевой арбалет. Всадники негромко разговаривали и совсем не обращали внимания на жуткие призрачные тени, поднимающиеся с болот. – Единственная настоящая сила в мире – это Прирожденные, – сказал тот, что был повыше и постарше. – Никто не сравнится с нами, даже маги не имеют той мощи, что есть у нас. – Почему? – спросил молодой. Еще совсем недавно он был учеником и не успел отвыкнуть от привычки задавать вопросы. Впрочем, ученичество его еще не закончилось… – Маги вынуждены подчиняться определенным правилам. Нас же не ограничивает ничто. Мы сами устанавливаем себя правила… Кроме того, маги обычно разобщены, они одиночки… – Мы тоже. – Ты не прав. У нас есть Орден… Он редко призывает нас, обычно мы предоставлены сами себе, но ты должен помнить – все, что ты делаешь, ты делаешь для Ордена и ради него… Более того – твои поступки – поступки Ордена. Каждое твое действие, пусть самое ничтожное, случайное – действие Ордена… – Все это слишком сложно для меня. – Ничего. Со временем разберешься. Ты все еще ученик. Послушник. – Жду не дождусь… А когда завершиться Послушание? И что я должен сделать для этого? – Все узнаешь… Не спеши…
Сколько еще таких селений в мире, знают немногие. Большинству известно лишь одно – Орден велик и вездесущ.
– Ты не должен об этом спрашивать, Дирт, – недовольно отозвался старший всадник. – Почему? – Каждый ищет свою дорогу и не может идти протоптанными путями. – А если я не найду свой путь? – Так не бывает. Ученичество всегда заканчивается. Это лишь вопрос времени. – Мне надоело быть Учеником. – А мне надоело быть Наставником. – Так подскажи, что мне сделать? Я должен совершить какой-то подвиг? Кого-нибудь убить? Кого-то спасти? – Ты задаешь много вопросов, но только лишь спрашивая, ничему не научишься. Надо уметь слушать. |
