Лицо Эрика порозовело, глаза были прикрыты и на губах блуждала легкая растерянная улыбка. И я поняла, что помогла ему.

 Ночь мы провели, обнявшись, в легкой дреме; Утром за завтраком Эрик почувствовал было себя неважно, видно, злодейка решила закрепить достигнутые вчера результаты, но сознание Эрика, защищаемое мной всю ночь, так укрепилось, что внушение, сделанное на скорую руку, на него почти не подействовало.

 Он позвонил мне с работы, сказал, что все идет нормально, он сейчас едет в банк, чтобы самому отвезти платежку, а копию оставил в своем компьютере, так что тот, кому надо, может поинтересоваться и сообщить злоумышленникам, что все идет по их плану.

* * *

 Бывший возлюбленный Марии Николаевны Амелиной прождал возле ее дома до вечера, но ничего не изменилось. Шторы были по-прежнему плотно задернуты, но с наступлением темноты ему удалось заметить тонкую полоску света в комнате, да еще в кухне, где занавески были тоньше, мелькал изредка женский силуэт. Часов в одиннадцать он решил, что никто из интересующей его квартиры сегодня не выйдет, и отправился передохнуть. Рано утром он снова занял свой пост наблюдения и ждал часа два, замерз и вымок под мелким осенним дождиком. Ничего не происходило в окнах на шестом этаже, даже форточку никто не открыл. Он хотел было уже уходить, как вдруг заметил давешнего неприятного плешивого мужчину, который вошел в подъезд, стараясь остаться незамеченным. Домофон сегодня был отключен, так как на пятом этаже шел ремонт и рабочие все время таскали в подъезд то стройматериалы, то сантехнику, то вообще сварочный аппарат. Наблюдатель бросился за плешивым, поднялся бегом по лестнице, но лифт обогнать не сумел, поэтому примерно между третьим и четвертым этажами только успел услышать, как хлопнула дверь на шестом и женский голос что-то проговорил сердито. Через некоторое время плешивый вышел и с теми же предосторожностями выскользнул из дома, затем сел в неброскую «девятку», подождал немного, и вырулил следом за темно-синей новой «ауди», в которую спокойно сел светловолосый мужчина приличного вида. Сами по себе эти манипуляции были интересны, но наблюдателя интересовала только Мария Николаевна Амелина, поэтому он снова занял свой пост у парадной. Его терпение было вознаграждено: на лифте с шестого этажа приехала вниз дама, и сердце у бывшего разведчика замерло на мгновение. Она была похожа на Марию, те же рыжеватые волосы, походка, поворот головы, но это была не она. Воротник у пальто был поднят, и волосы причесаны так, чтобы не видно было лица. Это можно было объяснить шрамами после аварии, но, даже не видя ее лица, мужчина понял, что это не Мария. Он шел сзади на приличном расстоянии и с нарастающим беспокойством видел, как эта неизвестная женщина старается походить на Марию, но делает это неумело и непрофессионально.

 Пройдя два квартала, дама вдруг изменила походку и пошла вперед быстрее. Это выглядело так, как будто она перестала притворяться, имитировать чужую походку и жесты, словом, махнула рукой на конспирацию. Теперь уже ничто в этой женщине не напоминало Марию. Дама перешла дорогу и села в бежевый «крайслер», стоящий в маленьком тупичке. Человек отметил номер машины — три девятки и повернул назад, к дому.

 Дверь подъезда была по-прежнему нараспашку — теперь на третий этаж носили мебель. Человек осторожно поднялся по лестнице на шестой этаж и огляделся. На площадку выходили три двери — одна квартира, судя по некрашеной еще двери, была необитаемой, на звонок в другую никто не ответил, очевидно, хозяева были на работе. Но человека интересовала третья квартира — она по документам принадлежала Марии Николаевне Амелиной. Но где же она сама? Он прислушался — на площадке не было слышно ни звука — и принялся аккуратно колдовать над замками.