Спрашивается, зачем я два часа возилась с прической?

 Через некоторое время я сочла возможным начать разговор:

 — Эрик, я должна задать тебе очень важный вопрос!

 — Я знаю, что ты хочешь спросить и отвечу: да, я тебя люблю.

 Я замялась:

 — Видишь ли, мне, конечно, очень приятно это слышать, но я хотела спросить, что мы, собственно, будем делать с препаратом Валентина Сергеевича?

 — Ты считаешь, что это важный вопрос? — В голосе его звучало разочарование.

 — А ты считаешь, что нет? — мгновенно вскипела я.

 — Нет, потому что этот вопрос я уже решил, — невозмутимо ответило это белобрысое чудовище. — Препарат я передам своему другу-немцу. У него связи в области фармакологии, он пристроит его в надежные руки.

 И если действительно это хорошее лекарство, то его будут выпускать и назовут — препарат профессора Запольского. А денег мы с них никаких не возьмем, пусть больные дети скорее получат свое лекарство.

 Я подумала немного и решила, что у нас, в России, вряд ли лекарство скоро найдет своего больного, уж очень у нас сейчас все сложно, и согласилась с Эриком.

 — Ну, теперь я тебе задам важный вопрос, — усмехнулся Эрик.

 — Да, дорогой, конечно, я тебя люблю, — проворковала я ему в плечо.

 — Мне, разумеется, тоже очень приятно такое слышать, но я хотел спросить, будем мы сегодня ужинать или нет?

* * *

 Бывший разведчик караулил весь день и следующий тоже. В квартиру Марии никто не пришел. Следовало признать, что он упустил злоумышленников. Насчет того, что люди, которых он видел в квартире, — злоумышленники, он не сомневался: шестое чувство говорило ему об этом. На третий день он понял, что в квартиру Марии больше никто не придет.

 Что делать? Как ему искать Марию?

 Когда-то давно он бывал в Петербурге, хорошо знал этот город, были у него тут связи. Пришлось признать, что один он ничего не сможет сделать, и обратиться за помощью. Номер бежевого «крайслера» ему ничего не дал — оказалось, что «крайслер» принадлежал одному типу, Андрею Кошелеву, а тот уже три дня как пропал, и домашние не представляли, куда он мог деться.

 Выяснения связей Андрея результатов не дало. Пришлось обратиться в известную организацию, бывшего разведчика провели в архив, и там тщедушный маленький человечек выдал ему папку с досье Марии Николаевны Амелиной. Ничего там не было такого, о чем не знал ее возлюбленный. Он посидел над папкой, поглядывая по сторонам, впитывая в себя атмосферу архива. Что-то такое было здесь, за что можно зацепиться. Пару раз он перехватил встревоженный взгляд обитателя архива и понял, что был прав, что-то было связано с этой папкой.

 Рабочий день подходил к концу. Хозяин архива шуршал чем-то за стойками. Бывший разведчик не спеша оглянулся по сторонам.

 Никого не было рядом с ним, только далеко у входа сидела девушка за столиком и копалась в формулярах. Человек осторожно шагнул в направлении шуршания.

 Архивариус испуганно пискнул, когда сильная рука схватила его за плечо.

 — Вы мне расскажете все об этой папке, — прозвучал глуховатый голос у его над ухом. — Кто еще ей интересовался за последнее время?

 Архивариус заглянул в жесткие глаза спрашивающего и понял, что расскажет все.

* * *

 Александра Петровна захлопнула за собой дверь. Железные створки лязгнули как огромные стальные челюсти, как створки капкана. Когда-то собственная квартира казалась ей надежной пристанью, убежищем, но теперь нигде она не могла чувствовать себя в безопасности.