Знала ли она про таинственный препарат?

 Очевидно Знала, но не все, она умерла раньше… Взгляд мой переместился на часы, и я с изумлением увидела, что уже пять. Следовало отложить записки и собираться на встречу с Эриком. Я наскоро подкрасилась, расчесала волосы и в раздумье остановилась у платяного шкафа. С одной стороны, следовало одеться поприличней — не в джинсах же идти к мужчине, с которым у меня мало-помалу установились какие-то отношения. С другой стороны, свидание у меня было явно деловое. Так что я с сожалением отбросила мысль о черном трикотажном платье, которое мне очень шло — во-первых, к нему нужен был соответствующий макияж и туфли, а во-вторых, платье так обтягивало фигуру, что любой мужчина мигом забывал о делах (это не мое утверждение, а Олега, а он никогда не врет).

 Пришлось надеть брюки и мой любимый серовато-зеленый свитер с высоким воротом.

* * *

 В половине шестого я уже поджидала Эрика у его двери на лестничной площадке.

 В последний момент мне вдруг никуда не захотелось идти, да и страшно было, но раз обещала человеку, то слово надо держать.

 Он вышел из лифта и чуть заметно поморщился.

 — Добрый вечер, — выдавил он неохотно.

 — Добрый вечер, — ответила я.

 Во мне проснулись вчерашние подозрения. Все-таки он очень странный. Вчера чуть не умолял меня прийти к нему, чтобы присмотреть за ним, а сегодня морщится и разговаривает сквозь зубы.

 — Как вы себя чувствуете? — спросила я.

 — Как обычно, — услышала я короткий ответ.

 Я собралась было распрощаться, с этакой неблагодарной личностью и идти себе восвояси, но что-то подсказало мне взглянуть на часы. Семнадцать тридцать ровно. Стало быть, сегодня Эрик приехал с работы чуть пораньше, потому что обычно мы встречались с ним у лифта в семнадцать тридцать три.

 — Не подумайте, что я навязываюсь, но вчера вы сами просили меня прийти, — спокойно и доброжелательно сказала я, мне нужно было протянуть несколько минут. — Так что я уж и не знаю, как быть. Вы хотите сказать, что я могу быть свободной?

 При таком раскладе любой мужчина, разумеется, если он не законченный хам, почувствует себя виноватым.

 — Нет-нет, — воскликнул Эрик, — я очень вам благодарен…

 После этих слов он замолчал, лицо его покрылось бисеринками пота и опять приобрело то отсутствующее выражение, которое я привыкла видеть, когда мы ехали с ним в лифте. Так продолжалось минуту, как раз столько времени нужно, чтобы доехать до моего четвертого этажа, отметила я про себя. Потом Эрик очнулся, поглядел на меня жалко и растерянно, совсем как Валентин Сергеевич в больнице, а потом все стало как раньше. Эрик был смущен, но надменное выражение исчезло с его лица, он стал разговаривать, быть может, и слишком горячо, но как человек.

 — Добрый вечер, Лариса… Знаете, я думал обо всем, что произошло вчера и решил, что не могу взваливать на вас свои проблемы. И мне так неловко.., женщина, молодая, привлекательная, видит меня в неприглядном виде. Я нахожусь в бессознательном состоянии, мало ли что я могу натворить…

 Должна признаться, что его слова о молодой привлекательной женщине вызвали у меня легкое приятное головокружение, и я даже пожалела, что не надела черное платье, но вовремя опомнилась. Сделав вид, что не придала значения его словам, я прошептала:

 — Эрик, давайте не будем обсуждать все это на лестнице. Соседи могут наблюдать за нами сквозь дверной глазок. Вы же не хотите меня скомпрометировать! Я девушка честная и не хочу, чтобы видели, как я уговариваю вас впустить меня к себе в квартиру.