Такое ощущение возникало, вероятно, не только потому, что еще пустовали все эти залы и коридоры, но и потому, что уж очень подчеркнуто-бесстрастной была речь нашего гида и текла она большей частью как бы по мелким протокам, в стороне от главного русла.

Мы узнали, что прежде, давным-давно, то место, по которому мы ходим, называлось Бухтой черепах и что именно здесь стояла ферма двух англичан, Холмса и Холла, занимавшихся выращиванием табака. Мы узнали также, что в годы войны за независимость как раз напротив нынешнего входа для экскурсантов был повешен доблестный капитан Хейл.

Мы узнали, что, если бы филантроп из филантропов, г-н Джон Рокфеллер, не внес в свое время несколько миллионов долларов за землю на берегу Ист-ривер, Организация Объединенных Наций, возможно, оказалась бы в другом месте — в Женеве, например, или в Сан-Франциско.

Мы узнали, что если все ковры, устилающие полы штаб-квартиры, вытянуть в одну линию, то она протянется на 15 миль, что здешние лифты пролетают вверх и вниз 300 миль в день, что чайные розы в парке не просто чайные розы, а победительницы конкурсов цветоводства.

Но, к сожалению, мы прискорбно мало узнали о том, что лменно» происходит среди ковров и роз. Девушка пояснила лишь, что Генеральная Ассамблея — это нечто вроде мирового парламента, куда каждая страна, принятая в члены ООН, может посылать до пяти своих представителей и еще пять запасных представителей, а экспертов и советников — сколько угодно. Но как-то из ее пояснений невольно выходило, что решают дела не столько эти представители, сколько г-н Генеральный Секретарь — даже голосом девушка как бы выделяла его титул прописными буквами. Он имеет право давать рекомендации Генеральной Ассамблее, он составляет отчеты о работе ООН, ему подчинены все 39 этажей секретариата. Он… Ну как бы это сказать? Он вроде премьер-министра «всемирного правительства».

Посмеиваясь, мы вышли во двор. Издали все представлялось другим. А тут музейная тишина, благовоспитанные служащие, аромат роз, журчание фонтана…

Это было за неделю до приезда делегаций социалистических стран на XV сессию Генеральной Ассамблеи.

На старом причале

Я дописываю эту книгу почти четыре года спустя после событий той осени. Многое рисуется теперь в несколько ином свете. Проверка временем внесла свои поправки, позволила правильнее оценить смысл и значение событий, степень их влияния на будущее.

Теперь, с известного отдаления, кажется еще более нелепой та нервозность, с которой американское правительство отнеслось тогда к приезду в Нью-Йорк глав некоторых делегаций. Кажется невероятным, что аэродромы, порты, резиденции были превращены в осажденные крепости, что вся нью-йоркская полиция и все детективы были поставлены на ноги, а в печати призывы к спокойствию и благоразумию терялись среди подстрекательств к действиям безответственным и безрассудным.

Особенно запомнилось, как Нью-Йорк встречал турбоэлектроход «Балтику», на котором находились делегации Белоруссии, Болгарии, Венгрии, Румынии, Советского Союза, Украины.

…«Балтика» должна была прийти утром. Сирены выли уже с ночи. С непривычки я просыпался, вскакивал и торопливо бежал к окну: уж не горим ли? В глубине уличного ущелья мчались черные полицейские автомобили. Красные тревожные огни пульсировали на их кузовах. Вой сирен был слышен еще несколько минут, затем растворялся в ночных шумах никогда не молчащего города.

Нет, все равно не заснешь! Так, может, не спеша пойти к причалу, занять лучшее место?

Начало шестого. Опять льет дождь. Нудный, осенний. В лужах на асфальте — радужные масляные пятна.