|
Подобное довольно редко случается с такими людьми, как Джон. Он никогда не был мыслителем и не видел в этом ничего зазорного. Он был готов пройти по жизни, от момента рождения и до самой смерти, ни разу ни над чем не задумавшись. Но все вокруг, включая поведение этого практичного коротышки детектива, было таким чертовски загадочным… Даже темные деревья вокруг отцовского дома, казалось, изогнулись как змеи, приняв очертания огромных вопросительных знаков. Звезды представлялись ему звездочками, которые обычно ставят вместо скрытых частей головоломки или шифра. Темный массивный фасад дома зловеще ухмылялся единственным освещенным окном. Джон слишком хорошо понимал, какое облако позора и обреченности окутывает этот дом, подобно грозовой туче, готовой разразиться молниями. Он всю жизнь пытался избежать нависшего над их семьей рока, но теперь, когда зловещая судьба настигла его, Джон даже не мог сделать вид, что это произошло незаслуженно.
Ступив на погруженную во мрак террасу, он вздрогнул, наткнувшись на Миллисент. Девушка сидела на садовом стуле, глядя в темноту. Во всем этом черном и полном трагических тайн доме ее лицо, наверное, было самой темной, непостижимой загадкой, потому что оно лучилось счастьем. Наконец Миллисент заметила плотную фигуру бизнесмена, чернеющую на фоне мерцающей в свете луны лужайки, и выражение ее глаз изменилось. Они затуманились, если не болью, то чем-то похожим на сожаление. Миллисент пожалела этого сильного, успешного и несчастного человека, как если бы он был глух или слеп. Она не могла понять природу зародившегося у нее в душе сострадания, которое одновременно стало своеобразным разрывом некой связи, пока не вспомнила, что была почти влюблена в него, когда он еще мальчишкой играл в этом саду. Миллисент не понимала, почему тот факт, что сейчас она в него не влюблена, так сильно ее ранит и воспринимается почти как трагедия. Она знала, что уже никогда, никогда не сможет полюбить такого мужчину. Такие мужчины… такие насквозь положительные мужчины, считавшие, что говорить правду столь же правильно и естественно, как чистить зубы… Теперь они казались ей плоскими, словно существовали только в двух измерениях. Сама Миллисент ощущала, что в ней разверзлась какая-то бездна подобно новому измерению, исполненная перевернутых звезд и опрокинутых бесконечностей Эйнштейна. Девушка не смотрела в эту пропасть, будучи не в силах воспринять радостное новшество, ощущая лишь острую печаль оттого, что она не влюблена в Джона Нэдуэя. С тем большим состраданием она воскликнула, отбросив смущение, как если бы перед ней стоял брат: – Мне так жаль! Как вы, должно быть, страдаете. Все это, наверное, кажется вам ужасным! – Спасибо, – дрогнувшим голосом отозвался он. – Для нас настало время тяжелых испытаний, и сочувствие старых друзей совсем не лишнее. – Я знаю, как вы порядочны, – продолжала она, – и как упорно вы трудились, чтобы отвести от семьи даже тень подозрения в чем-то недостойном. Все это наверняка кажется вам таким постыдным. Повторение слова «кажется» наконец проникло в толщу его основательного мышления. – Боюсь, мне так не просто кажется, – ответил он. – Нэдуэй – карманник… Что может быть хуже этого? – Это действительно так, – согласилась она, как-то странно кивнув. |
