Она распахнула дверь, и заключенный снова увидел фигуру полицейского с одутловатым лицом. Затем дверь с грохотом захлопнулась, и узник остался в камере один.

Он сел на койку, обхватил голову руками, надолго задумчиво замерев в этой неподвижной позе. Затем со вздохом поднялся и снова подошел к двери, за которой уже слышались привычные для него звуки тяжелых шагов. Они означали, что к нему явился очередной посетитель и на сей раз это уже не будет прекрасная леди. Тем не менее официальный допрос оказался гораздо более продолжительным и носил иной характер.

– Похоже на то, что мы все же расстроили их планы. Еще час назад я места себе не находил от беспокойства, ведь был уверен, что они затеяли нечто грандиозное. Все эти последние воззвания вызывали ассоциацию с курком винтовки, взведенным за мгновение до выстрела. Но раз уж этот тупой лакей покажет нам, где они прячутся, думаю, нам все же удастся их опередить. Гримм говорит…

Принцесса Аурелия Августа, также именуемая Мэри, вскочила с места, как будто ей нанесли личное оскорбление.

– Что все это значит? – воскликнула она. – Лакей ничего не сказал. Он категорически отказался выдавать сообщников.

– Прошу Ваше Королевское Высочество меня простить, – сухо произнес премьер-министр. – Я получил сообщение непосредственно от шефа полиции. Лакей, вне всякого сомнения, сообщил ему какие-то факты.

– Это неправда! – упрямо заявила Ее Королевское Высочество. – Я ни за что в это не поверю.

– Вот чего стоит ваше героическое упорство и гордо выпяченный подбородок! – воскликнула Аурелия. – Ради спасения собственной шкуры вы предали всех этих запутавшихся и скрывающихся от нашего правосудия бедолаг.

Он горделиво вскинул голову, глядя на нее отрешенным, но горящим взглядом голубых глаз, в которых зияла пропасть. От одного вида этой бездны у всех его собеседников начинала кружиться голова.

– Я никак не ожидал, что вы питаете к ним такое сочувствие, – сухо ответил он.

– Я чрезвычайно сочувствую этим людям, потому что им приходится иметь дело с вами, – безжалостно отозвалась она. – Разумеется, я их не поддерживаю, но мне их жаль. Они скрываются от преследования, и им приходится полагаться на таких, как вы. Думаю, именно вы довели их до беды.

Последняя фраза прозвучала будто несколько запоздалое соображение. В нем принцесса опиралась на общие для всех женщин принципы, которые некоторые мужчины порой находят слегка беспринципными. Каково же было ее удивление, когда он, улыбнувшись, сказал:

– Да, возможно, вы правы. Именно я довел их до беды.

В ответ на застывший в ее глазах вопрос он добавил:

– Помните, что вы говорили? Если я их подвел, я сделал это ради вас.

Мгновение спустя он взорвался таким неистовством, с каким она не сталкивалась еще никогда в жизни.

– Вы думаете, я не понимаю, как все это чудовищно несправедливо? Да, я предатель. Но почему вы наделены и этой властью? Почему вам достался тот единственный аргумент, которому нечего противопоставить? Ваше лицо неподсудно, как Господь в Судный день. Мы можем противопоставить невежество науке и беспомощность власти, но у кого хватит духу противопоставить уродство красоте? Кто…

Он сделал шаг вперед, но – это было еще более странно – она, вздрогнув, тоже двинулась к нему навстречу.