Не дожидаясь ответа, он пригнулся и скрылся из виду. Земля как будто проглотила его. Но из разверзшейся перед шефом полиции бездны донесся бодрый голос его осведомителя.

– Спускайтесь. Тут удобная лестница. Просто идите за мной, и вы покончите с этими ужасными людьми.

Полковник Гримм замер, словно озаренная лунным светом статуя. Затем он шагнул в черное отверстие колодца. И в этот момент он и в самом деле заслужил, чтобы его увековечили в мраморе, и не только в лунном, но и в дневном – у всех на виду. Подобно статуе Павонии Виктрикс. Потому что это был один из самых смелых поступков в его жизни и службе, требующих немалой отваги. Он был безоружен. Он был один. При ближайшем рассмотрении становилось ясно, что у него нет ни одной веской причины доверять этому загадочному авантюристу и жулику или считать, что такой человек способен держать свое слово. Но даже если бы он и сдержал свое обещание, в чем, собственно говоря, оно заключалось? В том, что через это зияющее в земле отверстие одинокого офицера приведут в логово врага. Туда, где его ждет неуязвимый Каск со своим триумвиратом анархистов. Один Бог ведал, что они задумали, но ясно было то, что Гримм спускается в их подземную империю. Он шел прямиком в ад, и это была не метафора.

Полковник не являлся сентиментальным человеком, но, спускаясь все глубже, он не мог не испытывать грусть. Было что-то символичное в том, как уменьшалось отверстие у него над головой и как тускнели мерцающие очертания его собственной страны на фоне окружающего мрака.

Последний тусклый луч света в форме Павонии мигнул и погас. Полковнику показалось, что он проваливается в черную бездну космического пространства, в котором далекой звездой сияет Павония. И в самом деле, вспоминая удивительные странствия той ночи, он не мог отделаться от ощущения преломления времени и – особенно – пространства. Ему казалось, что он проделал путь в тысячу миль, побывав на разных континентах и даже в разных мирах. В то же время он твердо знал, что на самом деле действовал на сравнительно небольшом пространстве в непосредственной близости от хорошо знакомых ему мест или (как он с горечью себе напоминал) от мест, которые считал хорошо знакомыми. Вне всякого сомнения, это объяснялось крайней степенью усталости и растерянности, с которыми он приблизился к разгадке тайны. Но все это следует учитывать, если мы хотим понять, в каком оглушенном и почти одурманенном состоянии находился этот солдат, когда лишь многолетняя выучка вела его все глубже в недра земли. Он что-то навеки оставил в том крохотном скверике наверху. Иногда ему казалось, будто теперь он не способен смеяться.

Свет как далекая звезда погас у него над головой, а он продолжал спускаться по лестнице, нащупывая перекладину за перекладиной и лишь смутно представляя себе, какие опасности и ужасы могут подстерегать его внизу. Но что бы он ни готовился узреть, действительность превзошла все его ожидания.

Все эти ощущения лишь обострились, когда подземные скитания, начавшись в глубокой шахте посреди сквера, вернули его обратно, в окружение того, что принято считать обыденностью. Время от времени над головой полковника и в самом деле мелькала луна, но от этого он лишь все больше чувствовал себя призраком отца Гамлета. Он не мог отделаться от ощущения, будто вышел на поверхность с обратной стороны своего мира и видит обратную сторону Луны.