— Да, он поплатился жизнью, но я — свободой на всю жизнь. Почти квиты. Открой, будь любезен, бутылку, пока я наломаю нам шоколада. Чашки у нас всего две, так что придётся наливать то виски, то кофе. Давай начнём с виски.

Они начали и продолжили, так что через некоторое время обоим показалось, будто их каморка сделалась просторнее, а светильник разбрасывает вокруг яркие искры на манер фейерверка. Шерлок обычно пьянел медленно, но истощённый недоеданием и тяжёлой работой организм реагировал на спиртное несколько иначе. Кроме того, сказалось и возбуждение, вызванное неожиданной встречей с Джеймсом Райдером.

После третьего «бокала» Джон попросил рассказать историю голубого карбункула, и Шерлок в свойственной ему ироничной манере, не упуская ни одной важной подробности, поведал товарищу удивительное приключение, произошедшее на третий день Рождества с ним, с его другом Уотсоном, знаменитым драгоценным камнем и белым рождественским гусем, в зобу которого мистер Райдер пытался утаить похищенный карбункул. Джон Клей хохотал от души, живо представляя всё случившееся, хлопал в ладоши, восторгался молниеносностью, с которой Шерлок провёл расследование. Обоим стало весело.

Но через некоторое время Джон вдруг снова сделался серьёзен и спросил, наливая четвёртую порцию виски в освободившиеся от кофе чашки:

— Шерлок, а скажи... Вот ты отпустил Райдера... Ну, а если бы, скажем, тебе попался преступник, настоящий, опытный, опасный, и ты узнал бы, что в одном из преступлений, вменённых ему в вину, он неповинен? А его за это могут повесить. Ты бы стал спасать его от виселицы?

— Конечно, стал бы. — Уверенно ответил Холмс. Стал бы, раз он её не заслужил. И в моей практике такое пару раз случалось. Но почему ты об этом спросил?

Он пристально посмотрел на Клея. Тот опустил голову, потом вскинул её и подмигнул:

— Я хочу выпить за тебя, Шерлок! За твою доброту. Хорошо сказал этот Райдер: «Вы не способны на преступление. Вы слишком добры!» Доброта очищает душу от зла. За тебя!

— Ты мне не ответил, — тихо сказал Холмс. — Почему ты задал мне этот вопрос?

Джон залпом выпил виски, поставил чашку на стол и, наклонившись к товарищу, спросил почти робко:

— А ты мне поверишь? Поверишь, да?

— Поверю. Говори.

Клей нагнулся ещё ниже и прошептал:

— Ну, так вот: я не убивал Энтони Леера, эсквайра, владельца «глаз Венеры». Я никого никогда не убивал. Меня не за что было вешать, не за что отправлять на каторгу на всю жизнь!

Шерлок Холмс вскочил с лежанки так стремительно, что крошечный огонёк светильника бешено заметался из стороны в сторону и едва не погас. Щёки великого сыщика залил румянец, затем они мгновенно побелели. Зато глаза загорелись пламенем.

— Ты не убивал?! — крикнул он. — Не убивал Леера?!

— Нет. Но ведь это невозможно было доказать!

Шерлок схватился за голову:

— Что же ты, идиот этакий, не поговорил со мной, когда я тебя арестовал?!

Джон с сомнением покачал головой:

— Ты тогда не знал меня, ты не поверил бы. А дело было ясное, как день. Я и сам до сих пор не понимаю, как он мог оказаться убитым, если я стрелял мимо, и в комнате, кроме нас двоих, никого не было? И потом, ко времени моего ареста прошло уже три года. Ты бы всё равно ничего не выяснил.

— Я?! — Холмс опять покраснел и в страшном волнении заходил взад и вперёд на крошечном пространстве между ящиком и двумя лежанками.

Это беспорядочное топтание кончилось тем, что он запутался в ножной цепи и вынужден был не сесть, а рухнуть на свою лежанку.