Через несколько дней Сенявин получил от герцога д'Абрантес новое письмо, в котором говорилось: «Господин адмирал, положение, в котором я нахожусь, делается день ото дня все затруднительнее, и я считаю своим долгом и делом своей чести положительно узнать ваши намерения, и могу ли я надеяться получить от вас какую-либо помощь. Это — мой долг, так как император, мой повелитель, считает, что большая эскадра, которую русский император предоставил в его распоряжение, непременно обязана в таких критических обстоятельствах всеми средствами помогать его сухопутной армии так же, как сухопутная армия должна помогать эскадре. И это дело моей чести, так как если исход сражения не будет для меня благоприятен, то я мог бы усилиться тем, что сможет предложить союзная эскадра, имеющая девять кораблей». (24, с. 338)

Это Жюно говорил о предстоящем своем сражении с высадившимися в Португалии английскими войсками под командованием сэра Артура Уэлльсли. Как видим, он уже наперед не ждал от этого столкновения ничего для себя хорошего.

Далее Жюно переходил к прямым угрозам, предполагая, что Сенявин должен был бы считаться с тем, как его поведение отразится на общей политике и на послетильзитской франко-русской дружбе. «Нужно, чтобы мой и ваш повелители знали, что русская эскадра не пожелала оказать мне ни малейшей помощи. Нужно, чтобы военные, которые будут обсуждать мое положение, знали, что не только я был окружен со всех сторон врагами, но и что эскадра, союзная Франции и состоящая в войне против Англии, объявила себя нейтральной в самый решительный момент перед лицом вражеской эскадры, в момент крупной высадки английских войск, и что это ее поведение было для меня гораздо вреднее, чем если бы она была против меня». (24, с. 338–339)

Это последнее соображение раздражало французов больше всего: в Испании уже шла яростная народная война против Наполеона, в Португалии высадились англичане, в Европе ходят определенные слухи, что Австрия начала тайно вооружаться. Вот тут-то и продемонстрировать бы перед Европой, что Тильзитский союз — не пустой звук, что русский адмирал Сенявин плечом к плечу сражается вместе с Жюно против англичан! Но все губило упорство этого самого русского.

По свидетельству генерала Фуа, Жюно говорил Сенявину: «У вас есть 6500 человек войск и корабельных экипажей; для обслуживания кораблей, стоящих на якоре нужно всего 1000 человек. Соберите остальных в шесть больших батальонов; с таким подкреплением я дождусь либо помощи из Франции, либо сезона шквальных ветров, либо договора, который спасет мою армию и вашу эскадру». (45, с. 352) Но Сенявин оставался глух к этим призывам.

Жюно требовал, чтобы Сенявин не только произвел высадку своих людей на берег, но и чтобы русские заняли порт и форты Лиссабона. Довод Жюно был предельно прост: «Принужденный противостоять более сильной неприятельской армии, я, вероятно, буду вынужден эвакуировать форты, защищающие порт». (24, с. 339)

Сенявин ответил на это предложение Жюно в тот же день. Снова подчеркнув полную свою покорность воле Наполеона, он указал, что у него, прежде всего, слишком мало сил для выполнения возлагаемой на него герцогом д'Абрантес задачи. Высаживать своих людей на берег Сенявин считал делом бесполезным еще и потому, что русские ничего не понимали по-португальски. Как же им объясняться с местным населением?

Короче говоря, как пишет генерал Фуа, Сенявин «предпочел вести переговоры с англичанами самостоятельно и сдать им свои суда вместо того, чтобы совместно с французами попытать счастья».