– Он говорит, что он в какой-то, черт ее знает, университетской команде. Первый раз слышу такой номер. Ты слыхал?

– Есть при тебе бумаги? У тебя должны быть какие-нибудь бумаги.

Эндрюс пошарил в своих карманах. Он вспыхнул.

– Мне следовало бы иметь удостоверение от курсов.

– Конечно, следовало бы. Ох, этот молодец простоват, – сказал Билл, откидываясь на стул и выпуская дым из ноздрей. – Посмотри на его эполеты, Хендсом.

Полицейский подошел к Эндрюсу и распахнул ворот его шинели. Эндрюс отшатнулся всем телом.

– Я не надел их. Я забыл надеть их сегодня утром.

– Ни эполет, ни значка?

– Нет, есть… пехота.

– И нет бумаг… Ручаюсь, что он уже давно гуляет, – задумчиво сказал Хендсом.

– Лучше надеть на него наручники, – сказал Билл посреди зевка.

– Подождем немного. Когда приедет лейтенант?

– Не раньше вечера.

– Верно?

– Да. Поезда нет.

– А что ты скажешь насчет выпивки, Билл? Ручаюсь, что у этого парнишки деньги водятся. Пригласишь нас на стаканчик коньяка? Согласен, университетская команда?

Эндрюс сидел неподвижно на своем стуле.

– Да, – сказал он, – заказывайте, что хотите.

– Не спускай с него глаз, Хендсом! Никогда не знаешь, что такой тихоня может выкинуть.

Билл Хеггис тяжелыми шагами вышел из комнаты. Он вернулся спустя минуту, помахивая бутылкой коньяку, зажатой в руке.

– Я сказал мадам, что ты заплатить, Моща, – проговорил полицейский, проходя мимо стула Эндрюса.

Эндрюс кивнул головой.

Оба полицейских придвинулись к столу, за которым сидел Эндрюс. Эндрюс не мог отвести от них глаз. Билл Хеггис напевал, вытаскивая пробку из бутылки:

Хендсом следил за ним, ухмыляясь. Оба вдруг расхохотались.

– А этот осел воображает, что он в университетской команде! – воскликнул Хендсом своим пронзительным голосом.

– Попадешь в команду другого рода, Моща! – закричал Билл Хеггис. Он заглушил свой смех продолжительным глотком из бутылки и чмокнул губами.

– Не так адски плохо, – сказал он и начал напевать:

– Выпьешь, Моща? – спросил Хендсом, придвигая бутылку к Эндрюсу.

– Нет, спасибо, – сказал Эндрюс.

– Ты не получишь хорошего коньяка там, куда тебя отправят, Моща. И не понюхаешь даже, – пробурчал Билл Хеггис среди смеха.

– Ладно, я выпью глоток. – Эндрюсу вдруг в голову пришла мысль.

– Ага, ублюдок пьет коньяк! – закричал Хендсом.

– Хватит у тебя денег, чтобы купить нам еще бутылку?

Эндрюс кивнул головой. Он рассеянно вытер рот носовым платком; он хватил большой глоток коньяку, не попробовав его предварительно.

Лицо Хендсома стало багровым. Только зигзагообразный шрам над глазом оставался белым. Он чертыхался тихим голосом, вытаскивая пробку из новой бутылки.

Эндрюс не мог отвести глаз от лиц этих людей. Он переводил взгляд с одного на другого против своей воли. По временам перед ним мелькали на минуту желтые и коричневые квадраты обоев и стойка с расставленными за ней пустыми бутылками. Он попытался сосчитать бутылки: одна… две… три… – но снова, затаив дыхание, уставился в тусклые глаза Билла Хеггиса, который лежал, откинувшись на стуле, выпуская дым из ноздрей, то и дело придвигал к себе бутылку коньяку и все время тихо напевал.

Хендсом сидел, положив локти на стол и подпирая подбородок красными руками. Его лицо стало малиновым, но кожа оставалась нежной, как у женщины.