Принято решение о выпуске некоторого количества танков Т-34 и KB с моторами М-17Т из-за недостаточного выпуска дизелей. По ходатайству тов. Федоренко решено начать выпуск предсерийных KB-15 с тем, чтобы накопить к лету не менее трех бригадных комплектов таких танков.»
Дневник наркома танкостроения т. Малышева, 1941 год.
ЭПИЛОГ
Ноябрь. 1941 год. Штаб двадцатой армии
Генерал Власов пребывал в глубоком раздумье. Мало того что он болел и командовать ему было трудно, еще и задачу его двадцатой армии поставили сложную. Взять этот проклятый немецкий укрепрайон, да так, чтобы успех в глубину развить. А предыдущий командарм с его атаками в лоб потери понес такие, что полученное подкрепление их никак не восполняет. Да и подвижных войск в армии с гулькин нос, всего три бригады: танковая, мотострелковая и кавалерийская. Доложить-то наверх о недостатке сил он доложил, только вот поставленную задачу никто не отменял и не отменит. Что же делать? Придется создавать подвижный отряд, включив в него все три бригады, усилив танкосамоходным полком и автотранспортной ротой. Но кому поручить командование? Честно говоря, ни одного из командиров бригад ставить не хотелось, заместитель был нужен здесь, болезнь могла скрутить в любой момент. Ведь неудача в наступлении таких масштабов, как Вяземско-Козельская операция, сразу будет известна товарищу Сталину, и тогда конец карьере.
Размышления генерала прервал адъютант, заглянувший в кабинет. Расположение штаба в здании бывшего санатория, практически не пострадавшего от немецких бомбардировок, позволило разместиться с комфортом. А комфорт, кроме всего прочего, весьма помогает интеллектуальной работе. Так считал Власов, и даже недавнее событие с разбомбленным штабом Западного фронта не повлияло на его точку зрения.
— Что случилось, Юрий Исхакович? — спросил Власов адъютанта и скривился, почувствовав очередной приступ боли. Не растерявшийся адъютант быстро подал таблетку и стакан воды, заранее подготовленные и лежащие на тумбочке недалеко от стола. Через несколько секунд боль как будто утихла. Хотя умом генерал и понимал, что таблетка не могла так быстро подействовать, но ощущения были именно такими.
— Товарищ генерал, к вам полковник Мельниченко, командир первой гвардейской тяжелой танковой бригады, и его зам, подполковник Иванов, — произнес адъютант, внимательно следя за состоянием командующего.
— Подкрепление? Это хорошо. Попроси подождать десять минут, приду немного в себя, потом зови, — ответил, неровно дыша, Власов.
— Есть, товарищ командующий. Может, врача вызвать?
— Не надо. Вызовешь, когда скажу. Иди.
Адъютант вышел, а сидящий за столом генерал задумался. Точно, это та бригада, что вместе с дивизией Бирюзова и бригадой Катукова задержала наступление Гудериана в августе. Помнится, про ее командира еще товарищ Сталин сказал:
— У Катукова прорезался командирский талант, а Мельниченко его подтвердил.
Точно, точно. О, вот и готовый командир подвижной группы. Так, до начала наступления осталось двое суток. Вот и посмотрим, на что способен «командирский талант». Размышления генерала прерывает открывшаяся дверь. В нее входят двое. Оба примерно одинакового роста, чуть выше среднего, крепкие, на вид уверенные в себе. Один, южнорусского типа, кажется генералу смутно знакомым, похоже, они уже где-то встречались. Не в штабе ли Юго-Западного фронта, мелькает у генерала мысль.
— Товарищ командующий! Гвардии полковник Мельниченко, командир Первой гвардейской тяжелой танковой бригады, — представляется он.
— Товарищ командующий! Гвардии инженер-подполковник Иванов, заместитель командира Первой гвардейской тяжелой танковой бригады, — представляется его спутник, типичный русак со сразу заметной выправкой кадрового командира…
«Из вечернего сообщения Совинформбюро от… 11. |