Эрих Мария Ремарк. Три товарища
I
Небо было желтым, как латунь; его еще не закоптило дымом. За крышами фабрики оно светилось особенно сильно. Вот-вот должно было взойти
солнце. Я посмотрел на часы - еще не было восьми. Я пришел на четверть часа раньше обычного.
Я открыл ворота и подготовил насос бензиновой колонки. Всегда в это время уже подъезжали заправляться первые машины.
Вдруг за своей спиной я услышал хриплое кряхтение, - казалось, будто под землей проворачивают ржавый винт. Я остановился и прислушался. Потом
пошел через двор обратно в мастерскую и осторожно приоткрыл дверь. В полутемном помещении, спотыкаясь, бродило привидение. Оно было в грязном
белом платке, синем переднике, в толстых мягких туфлях и размахивало метлой; весило оно не менее девяноста килограммов; это была наша уборщица
Матильда Штосс.
Некоторое время я наблюдал за ней. С грацией бегемота сновала она взад и вперед между автомобильными радиаторами и глухим голосом напевала
песню о верном гусаре. На столе у окна стояли две бутылки коньяка. В одной уже почти ничего не оставалось. Накануне вечером она была полна.
- Однако, фрау Штосс... - сказал я.
Пение оборвалось. Метла упала на пол. Блаженная ухмылка погасла. Теперь уже я оказался привидением.
- Исусе Христе, - заикаясь пробормотала Матильда и уставилась на меня покрасневшими глазами. - Так рано я вас не ждала.
- Догадываюсь. Ну как? Пришлось по вкусу?
- Еще бы, но мне так неприятно. - Она вытерла рот. - Я просто ошалела.
- Ну, это уж преувеличение. Вы только пьяны. Пьяны в дым.
Она с трудом сохраняла равновесие. Ее усики подрагивали, и веки хлопали, как у старой совы. Но постепенно ей всT же удалось несколько прийти
в себя.
Она решительно шагнула вперед:
- Господин Локамп, человек всего лишь человек. Сначала я только понюхала, потом сделала глоточек, а то у меня с желудком неладно, - да, а
потом, видать, меня бес попутал. Не надо было вводить в искушение старую женщину и оставлять бутылку на столе.
Уже не впервые заставал я ее в таком виде. Каждое утро она приходила на два часа убирать мастерскую; там можно было оставить сколько угодно
денег, она не прикасалась к ним. Но водка была для нее что сало для крысы.
Я поднял бутылку:
- Ну конечно, коньяк для клиентов вы не тронули, а налегли на хороший, который господин Кестер держит для себя.
На обветренном лице Матильды мелькнула усмешка:
- Что правда, то правда - в этом я разбираюсь. Но, господин Локамп, вы же не выдадите меня, беззащитную вдову.
Я покачал головой:
- Сегодня нет.
Она опустила подоткнутые юбки.
- Ну, так я смоюсь. А то придет господин Кестер, и тогда такое начнется...
Я подошел к шкафу и отпер его:
- Матильда!
Она поспешно заковыляла ко мне. Я высоко поднял коричневую четырехгранную бутылку.
Она протестующе замахала руками:
- Это не я! Честью клянусь! Этого я не трогала!
- Знаю, - ответил я и налил полную рюмку. - А знаком ли вам этот напиток?
- Еще бы! - она облизнула губы. - Ром! Выдержанный, старый, ямайский!
- Верно. Вот и выпейте стаканчик. - Я? - она отшатнулась. - Господин Локамп, это уж слишком. Вы пытаете меня на медленном огне. Старуха Штосс
тайком вылакала ваш коньяк, а вы ром еще ей подносите.
|
