Присутствие Ларри неизменно вызывало нее ощущение дискомфорта. Когда, глядя на нее, Ларри подобным образом супил брови, Кэтрин чувствовала какую-то неясную угрозу. Но, вспоминая прошлое, она могла бы сказать, что и сама взирала на Ларри с недовольством, поскольку ревновала к нему отца, с которым Ларри поддерживал хорошие отношения, в то время как сама Кэтрин только начинала его узнавать. Не нравилась ей и дружба Ларри с Билом Торном, которого Кэтрин считала в ту пору любовью всей своей жизни и ни с кем не хотела делить.

Но сейчас было не время предаваться воспоминаниям. Кэтрин решительно поднялась с дивана. На красивых чувственных губах Ларри появилась вежливая улыбка, и у Кэтрин почему-то ёкнуло сердце, а по спине побежали мурашки. Ларри показался ей еще более высокомерным и отчужденным, чем раньше.

Оставайся холодной, равнодушной и спокойной. Ты здесь по делу, ничего личного, приказала себе Кэтрин. У тебя достаточно здравого смысла и самообладания, чтобы справиться с любой ситуацией.

— Мистер Гэлифакс, рада встретиться с вами снова, — произнесла она приветливо и протянула Ларри руку для пожатия.

— Пожалуйста, зови меня Ларри. В конце концов, мы почти родственники.

Он с любопытством разглядывал стоящую перед ним женщину. Ее пышные темные волосы, перехваченные на макушке заколкой, подчеркивали изящный овал милого лица. Кэтрин явно избегала его взгляда, лишь изредка вскидывая на него длинные, загнутые кверху ресницы, в тени которых скрывались огромные голубые глаза. Маленький вздернутый носик и полные сочные губы, призывно поблескивавшие перламутром прозрачной помады, завершали портрет.

Не женщина, а динамит, подумал вдруг Ларри, когда его взгляд замер на глубоком вырезе жакета, открывавшем нежную кремовую кожу. Образ хрупкой девочки-подростка, живший все эти годы в его памяти, моментально померк перед блеском физического совершенства женщины, в которую превратилась Кэтрин.

Кэтрин стрельнула в него взглядом, и Ларри заметил промелькнувшее в ее ярких глазах выражение, похожее на страх. Что ж, подумал он не без злорадства, у нее имеются все основания для того, чтобы бояться. Бессердечная маленькая стерва. Он не видел ее почти семь лет. Ее тело преобразилось, обрело женственные формы, но глаза остались неизменными. Он узнал бы их из тысячи.

— Прости за задержку, Катрин. Тебя должен был встретить мой секретарь. Надеюсь, тебе не пришлось долго ждать.

С этими словами Ларри пожал протянутую ему руку. У Кэтрин почему-то пересохло во рту и участился пульс.

— Не пришлось, — ответила она и удивилась, как ровно звучит ее голос. — Пожалуйста, зови меня Кэтрин. Никто не называет меня Катрин, — добавила она и попыталась выдернуть руку, но пальцы Ларри еще сильнее сжали ее кисть.

— Пожалуйста, присядь, — пригласил он и подвел ее к дивану. — Давненько мы с тобой не встречались, — заметил он, выпуская наконец ее руку. — Когда же это было? Уж не на вечеринке ли по поводу твоей помолвки? Сколько тебе было тогда? Восемнадцать? Девятнадцать?

— Восемнадцать, — буркнула Кэтрин. Ей меньше всего хотелось слышать о том дне, тем более от Ларри Галифакса. Действительно, она с ним не виделась с той достопамятной вечеринки. Кэтрин вскинула голову и вызывающе посмотрела на Ларри. На какое-то мгновение она ощутила исходившую от него неясную угрозу. Ларри, несомненно, был человеком, которого стоило опасаться. В ее памяти всплыл последний телефонный разговор с Ларри, состоявшийся после похорон ее отца, и по телу Кэтрин пробежала дрожь.

С нескрываемым сарказмом в голосе Ларри Гэлифакс сообщил ей, что является единственным исполнителем воли покойного и что за неделю до смерти отец дополнил завещание одним пунктом, согласно которому Кэтрин получит нечто весьма ценное, если соизволит приехать в Австралию в течение шести месяцев после его кончины.