— Доброе утро, — равнодушно сказал Эм-Эм.

— Для кого доброе, а для кого — не очень! — усмехнулся я печально. — Мне лично это утро навевает мысль о ложке горького лекарства.

— Дать вам сладкого апельсинового сока? — спросил Эм-Эм убийственно ровным голосом.

Я взглянул на него и вздохнул. Понятия «горькое» вызвало в его электронном мозгу молниеносную реакцию: «сладкое». Если хозяину «горько», нужно немедленно дать ему сладкого, таков закон.

— Речь идет о настроении, а не об ощущении, бедный Эм-Эм!

— А! — сказал Эм-Эм, и за стеклянной витриной его лба за какую-то долю секунды с молниеносной быстротой пронеслось, вероятно, несколько тысяч цифр.

— Понял! Сейчас включу эстрадную музыку! Хотите? — и поскольку я молчал, он добавил: — А может, принести альбом с фотоснимками последних лыжных гонок на Марсе?

— Не желаю смотреть на лыжников, засунувших морды в противогазы! — рассердился я.

— А, знаю, — сказал Эм-Эм, и зеленоватое сияние его глаз вроде бы стало ярче. — Сейчас принесу вам альбом снимков об экзотическом балете. Там есть белые, черные и желтые балерины.

Он было повернулся к двери, он спешил меня обрадовать, но я грубо окликнул его:

— Погоди, Эм-Эм! Лучше скажи, как попала эта книга в мою библиотеку? Я не помню, чтобы меня когда-нибудь угораздило купить такую пошлость!

— О, хозяин! — произнес убийственно ровным голосом Эм-Эм. — Я приобрел эту книгу, думая, что она вам понравится. Мне посоветовал супер-робот министра Райского. Он заверил меня, что министр Райский каждый вечер рассматривает эту книгу перед тем, как отправиться в спальню к своей супруге.

— Тьфу! — гневно воскликнул я. — Если эта мерзость нравится Райскому, то это еще не значит, что она должна нравиться мне.

— Понимаю, — сказал Эм-Эм. — Вы разные. Он — министр, а вы — конструктор. И потому оцениваете одни и те же вещи по-разному.

— Ох! — вздохнул я и спросил: — Ты часто разговариваешь по телефону со своими собратьями?

— Когда вас нет, я всегда сижу у телефона, — ответил Эм-Эм.

— И вы обмениваетесь информацией, не правда ли? А ты знаешь, Эм-Эм, что этот род информации на всех языках называется одинаково — сплетнями?

— Знаю, — сказал Эм-Эм. — Но я не в состоянии изменить первоначальный замысел моего создателя. Секретари типа Эм-Эм запрограммированы на непрерывный сбор информации всякого рода — они должны быть максимально полезны своим хозяевам. Вот, например, вы не знаете, а я могу осведомить вас, как Райскому удалось сделать карьеру, стать министром промышленности.

— Не желаю знать! И не желаю слушать! — я рассердился еще больше. — И не смей меня информировать о вещах, к которым я не проявляю интереса!

— Не буду! — послушно сказал Эм-Эм. — Но если вам когда-нибудь потребуются моральные аргументы против Райского — я к вашим услугам!

— Никакие аргументы мне не потребуются! — оборвал я робота.