– И что же вы поняли в этой ученой галиматье? – поинтересовался Гвидо. – Он, может быть, содержит разгадку проблемы туземцев?

– Галиматью писали для Академии, а для Сенатского подкомитета – резюме на сорока страницах. На дебилов в расчете, считай, – возразил ему Шаленый. – Так что и я с моим неполным высшим кой‑чего скумекал... А разгадка проблемы вашей там есть. Да такая...

– Хотите, я попробую сказать вам в общих чертах, в чем она состоит? – задумчиво спросил его Кай. – По‑моему все мы тут уже кое о чем догадываемся...

– Валяйте, Следователь, – с интересом отозвался Шишел‑Мышел.

– А не было никаких туземцев. Никаких аборигенов. Был огромный, от

всего мира отрезанный полигон, на котором наемная ученая братия под руководством таких преступников как Каррозерс и еще десятка ему подобных генералов от науки создавали новые расы рода человеческого. Выполняли социальный заказ – коренным образом удешевить покорение Вселенной, завоевание планет, адаптировать к которым обычных людей невозможно. А достичь такого удешевления решили простейшей инверсией задачи. Не среду адаптировать к человеку, а человека к среде. Вот и появились кротовики и богомольцы... И зеленушки... А первыми, наверное, были пумоиды. Они рождаются почти людьми, и только в ходе взросления их "доводят" до кондиций, делающих их пригодными для жизни в прайде...

– В точку попали, Следователь. Я в свое время как прочитал, так оторопь меня взяла...

– Это что же – "остров доктора Моро" в размерах всей планеты? – поинтересовался Клецки.

– За тем исключением, что Моро резал по живой плоти, а здесь в ход шла генетическая и клеточная инженерия... А потом наступил крах Империи, и экспериментаторы и плоды их экспериментов остались один на один. Судя по тому, что мы имеем на сегодняшний день, в условиях Гринзеи искусственные разумные виды оказались куда как более жизнеспособны, чем их создатели... Из последних, наверное, мало кто выжил, зато потомство уродилось сами видите какое, – Кай кивнул в сторону дерева‑изваяния. Так что и загадка Первой и Самой Первой высадок получает такое вот странное разрешение...

– Я одного не пойму, только, – глухо сказал Шаленый. – Неужели они...

Мутанты эти... Неужели так напрочь и забыли, что их предки были людьми? Ведь если бы на Земле, в Колонии это знали, так ведь все могло по‑иному повернуться...

– А они и не забывали, я думаю... – после небольшой паузы сказал Кай. Учителя, я думаю, знали об этом всегда, да только вот... Когда‑то они приняли решение... Что наша – земная цивилизация не для них. С ее бессмысленным кружением в хороводе войн и кризисов, с крысиными гонками конкуренции, со всеобщим одиночеством на миру... Это, наверное, случилось, когда вторая волна колонистов "не узнала" их. И они решили остаться неузнанными. Не становиться тридцать четвертым населенным миром Федерации.

Надеть маску "чужих"

– На всю планету? – почти с языческим восторгом спросил Гвидо.

– На всю планету. Навсегда.

– Это ставит нас перед выбором... – задумчиво сказал Стивен.

– Гос‑споди, да какой теперь выбор? – удивился Шаленый.7 – Доклад‑то

у вас в руках. И пойдет себе по инстанциям... И скоро каждая собака будет знать правду...

– ЭТУ правду простое человечество может не узнать никогда, – пояснил ему Гвидо.

– Вот я и говорю – нам предстоит нелегкий выбор... Принесет ли такая правда добро аборигенам? Или им все же на самом деле лучше остаться чужими? Это дает права, которые у своих легко отбирают... – Стивен зябко поежился.