|
Расчеты Максимилиана были, как всегда, просты и корыстны: его посол в Париже упирал на то, что он «стар и сломлен, а его дети малы» и что он хочет дожить до заключения мира, но в первую очередь нуждается в том, чтобы французы защитили его от шведов и их протеже курфюрста Пфальцского, и ради этого он готов сослужить Франции добрую службу. Все это время он демонстрировал полное безразличие к целостности империи. Это был уже третий раз за последние два года, когда Максимилиан угрожал оставить императора, и Траутмансдорф серьезно отнесся к его обещанию. Через две недели он предложил французам Эльзас. Но и этого им не хватило; Сервьен и д’Аво сразу же запросили еще и Брайзах-ам-Райн. Город находился на другом берегу Рейна, но французы его завоевали и намеревались оставить при себе. Траутмансдорф негодовал, но поделать ничего не мог. Дважды в течение месяца баварский делегат опять грозил сепаратным миром; шведы овладели всей Северной Германией, захватили католическое епископство Падерборн и, по слухам, шли к Мюнстеру, чтобы запугать партию императора, а в Оснабрюке Витгенштейн, представитель курфюрста Бранденбургского, источал желчь в бесконечных спорах о Померании.
Шаг за шагом Траутмансдорф уступал. Испанские послы заклинали его стоять на своем, но объединенная позиция французских и баварских делегатов была слишком сильна. 11 мая французы обвинили его в препятствовании переговорам; чтобы опровергнуть упрек, сначала он предложил им полный суверенитет над Эльзасом, а потом уступил Бенфельд, Цаберн и Филипсбург. Французы продолжали требовать Брайзах-ам-Райн, и четыре дня спустя, 16 мая, он сдался. В то же время ослабевали позиции курфюрста Бранденбургского. Он сам проехал через Вестфалию по дороге в Гаагу. Поняв, что они со шведами категорически расходятся в интересах, он отказался от планов жениться на Кристине и заторопился связать свою судьбу с Оранским домом, через который надеялся получить поддержку своим притязаниям на Клеве-Йюлих. В июне 1646 года он начал уступать в вопросе Померании, а в середине октября согласился на компромисс – разделить Померанию со шведами, так что они получали Штеттин. В начале ноября он внезапно попытался захватить Берг как свою законную долю в клеве-йюлихском наследстве, и имперцы, ухватившись за это явное указание на то, что теперь он намерен расширяться на запад, в сторону владений тех, с кем он хотел породниться путем женитьбы, предложили отдать ему епископства Хальберштадт и Мин-ден, а также вернуть Магдебург вместо Померании. Он ответил согласием. 7 декабря 1646 года он заключил брачный договор с Луизой, старшей дочерью принца и принцессы Оранских, а через неделю после уговоров согласился оставить Берг, уверенно рассчитывая на то, что при поддержке принца Оранского он добьется большего в деле Клеве-Йюлиха, нежели военной силой. В этих переговорах об Эльзасе и Померании правители вели себя так, будто распоряжались личными вещами и имуществом, а не неотъемлемыми частями империи и тысячами ее подданных. Померанцы даже прислали в Мюнстер свою депутацию, несчастную и настырную; когда все было уже решено, им осталось только бессильно жаловаться, что они не хотят оказаться под шведами. Эльзасцам повезло больше. Здесь создалось и впрямь странное противоречие, ибо император хотел полностью отрезать отчуждаемую территорию от империи, а король Франции категорически возражал. Кажущиеся черствость Фердинанда III и великодушие французов объяснялись просто. Если бы Эльзас полностью отделился от империи, это не означало бы ничего, кроме изменения границ, а если бы Франция владела Эльзасом под имперской короной, ее король мог бы присылать своего представителя в рейхстаг и непрестанно вмешиваться в дела Германии. В конце концов стороны сошлись на таком запутанном компромиссе, что один автор назвал его «une semence eternelle de guerres». Император уступал свои права на Эльзас королю Франции. Мера этих прав не была определена, и города сохранили свои имперские привилегии. |
