— Отлично. Ну, до скорого, Мэг, не скучай и не налягай особо на шоколад.

— Пока, мистер Хампердинк! — рассмеялась миссис Харрисон. — Вот чего, чего, а этого не обещаю…

Я положил трубку. Все шло, как полагается. Набрав пароль на клавиатуре компьютера, я вызвал доклад для «Парапсихологического Общества», а затем из специального файла добавил в него пару страниц текста — все должно было быть в полном ажуре. В моем распоряжении оставалось около часа, и я «отстучал» кое-какую докладную, отослал ее по e-mail мистеру Пиннекотту и выключил ноутбук.

Затем уселся в мягкое кожаное кресло и принялся анализировать свое состояние. Оно было в норме, сердцебиения и излишней потливости, как однажды у Сименса, не наблюдалось, разве что с непривычки отметил некоторую сонливость, но в пределах допустимого. Все-таки только что пересек Атлантику.

Переход произошел практически мгновенно, и ориентацию я не потерял. Ну, что ж, Босс будет доволен, а мне следующая звезда на погонах никогда не помешает. Засиделся я уже в майорах, несомненно.

Пожалуй, нужно сходить в номер Зинермана, еще раз проверить обстановку, мало ли что. Я с трудом выкарабкался из кресла и, проходя мимо большого овального зеркала, взглянул на свое отражение. На меня глядел высокий худощавый брюнет лет двадцати шести — двадцати семи с вьющимися волосами и голубыми глазами. Щетина на щеках и подбородке неприятно заскрипела, когда я потер ее. Линялый джинсовый костюм и мятая ковбойская рубашка в клеточку также особым вкусом не отличались. Что поделать, здесь не армейский плац. А жаль.

Я вышел из комнаты, запер ее и нос к носу столкнулся в коридоре с фрау Хансен — сухонькой, маленькой, вечно улыбающейся старушкой. Она несла целую гору только что выглаженных наволочек, еще пышущих жаром утюга.

— Какие люди! — прощебетала она радостно на неплохом английском, и все ее морщинки как по команде разбежались подобно лучикам солнца, до этого спрятанные за тучкой. — Добрый вечер! Решили прогуляться, Бобби?

— Да вот зайду в одиннадцатый номер, посмотрю, все ли готово для приема мистера Зиннермана… Как ваше здоровьице, фрау Хансен? Вы прекрасно выглядите!

— О, спасибо! Чувствую себя великолепно! Моя работа мне скучать не дает!

Я улыбнулся и зашел в смежную комнату, на ручке двери которой висела табличка «М-р Гарри Зиннерман». Эта комната была выдержана в более строгом и современном стиле. Я побродил по комнате в поисках жучков, ничего не обнаружил, но это, конечно же, еще ничего не означало, пусть этим занимается Сепультура, рука у него на этом набита, да и аппаратуру имеет соответствующую.

Вернувшись к себе в номер, я принял душ, хорошую дозу снотворного и улегся спать, не забыв соответствующим образом настроить будильник в электронных часах, которые снимать сейчас с руки грозило бы мне по меньшей мере разжалованием в рядовые.

Встал я поздно, без четверти девять, голова была чугунная, мысли еле ворочались, роясь в каком-то беспорядке, словно мухи ранней весной, а в горле невыносимо першило и кололо. Из-за резкой смены климата, решил я, водя зубной щеткой по зубам, а затем сплевывая с кровью. Не создан я для дальних путешествий…

Позавтракал только около десяти, в столовой миссис Хансен, высоко отметив ее великолепную кухню. Вернувшись в номер, просмотрел на компьютере сделанное вчера вечером, остался доволен, но в данный момент никаких дельных мыслей в голову не приходило, и я решился прогуляться до обеда. Ведь я так толком так и не поглядел на этот Даартмоссбург.

Уже будучи в холле гостиницы, меня окликнул бармен, толстый лысоватый детина в белоснежном фартуке, выглядывая из-за высокого аппарата для приготовления коктейлей:

— Мистер Хампердинк, вас срочно к телефону… К вам в номер не дозвонились…

Я подошел к ярко-красному дисковому телефону, висевшему за спиной у «хозяина хрусталя» и взял трубку:

— Слушаю…

— Алло, это ты, Роберт? — произнес незнакомый, скрипучий голос.