— Э-э-э… — начал было недоуменно я, как с настойчивостью бульдозера, уже раздражаясь, голос повторил:

— Ты ведь не откажешь своей любимой тетушке в такой маленькой просьбе?!!

— Д-д-да… — наконец, очухался я.

В голове прояснилось, в кровь вспрыснулся адреналин.

— Я помню об этой просьбе. Как же я могу забыть о такой маленькой услуге для своей любимой тетушки?

В трубке раздались удовлетворенные гудки отбоя. Я бросил ее на рычаг, дал какую-то мелочь на чай этому придурку бармену, еле таскавшему на себе свое безобразное жирное брюхо, и вышел на улицу. Настроение было паршивое, но работоспособное. Следовало отправиться на центральный автовокзал и забрать кое-какие вещички из камеры хранения N113. Шифр ее замка я не смог бы забыть и под пытками. Хотя этот вислоухий маньяк Хамфри, только что «почтивший» меня своим ангельским голоском, обрабатывал и не таких, как я, заставляя их не только забыть, но и вспомнить такие вещи, о которых они до этого не имели и малейшего представления. Встреча с ним всегда малоприятна.

Курить почему-то абсолютно не хотелось. Смачно сплюнув мимо урны, я отправился вниз по улице в поисках ближайшей автобусной остановки. Найти ее оказалось несколько проблематично, тем более, что английский язык случайные бюргеры упорно отказывались понимать, а пары знакомых мне датских слов оказалось явно недостаточно.

Городок меня раздражал: узкие улочки с проезжающей по ним один раз в час какой-нибудь старинной рухлядью, тесные магазинчики с глуповатыми продавцами, обилие полицейских на каждом углу, маленькие, тесные домики с безвкусными палисадничками, непонятный говор, ощущение какой-то скрытой угрозы, отсутствие родной рекламы. И, всего-навсего, единственный «Мак Дональдс», встреченный на моем пути.

Побродив так с полчаса и порядком заметя следы, я доехал на автобусе до станции, нашел отделение автоматических камер хранения, достал свой саквояж и, не привлекая к себе внимания, вернулся к себе в номер, повесив на ручку двери табличку «Не беспокоить».

Номер совсем не отвечал моим требованиям комфортабельности, но на работе на это обращать внимание не принято. Да и долго я здесь задерживаться не собирался. Вот после хэппи-энда (разумеется, моего, а не Питера Райна) оттянусь на полную катушку где-нибудь на Багамах или Таити.

До чего же я люблю обнаженный хула-хуп!

Запершись на два замка (черт с ней, с баррикадой) и не снимая кроссовок, я протопал по обтершемуся ковру к дивану, набрал хитроумный код на замке саквояжа и широко распахнул его. Да, на это я могу смотреть часами! Никаких девочек мне не надо, если рядом есть Оно. Не подумайте, что это какой-нибудь драный вибратор. Тех, кто пользуется подобными штучками, надо к Хамфри отправлять.

Я осторожно вытащил набор жучков и электронную аппаратуру для обнаружения оных в помещениях. Самое Главное я пока оставил на дне саквояжа. Так будет безопаснее.

Через полчаса я уже твердо был уверен в непрослушиваемости своего жилища, сам установил микрофоны, видеоаппаратуру и сигнализацию. Позаботился о тайнике. Все, как полагается, короче. Только после этого я с безумным вожделением выпотрошил из саквояжа все остальное.

Моя страсть — винтовки с оптическим прицелом. Хорошие винтовки. А моя была именно хорошая. Из такой и этого идиота Хамфри приятно было бы замочить. А когда-нибудь он меня точно доведет… Помещалась она в совсем небольшом дипломате, в разобранном виде. Но в умелых руках собиралась не более пять секунд. Я даже нормативы сдавал одно время, но это было давно. Сейчас пусть только кто-нибудь попробует пристать ко мне с подобной фигней!

Больше всего мне нравился оптический прицел — надежный, мощный, солидный.