— Насчет личного врага не уверен. Я думаю, убийце нужно было зрелище, и он выбрал актера, который первым появился на сцене… после ведьм. Это мог быть Банко. Но Макбет колоритнее, к тому же центральная фигура. Но не в этом суть, главное то, что Макбет появляется в начале пьесы.

Гробовая тишина была ответом на его слова. Артисты недоуменно переглядывались.

— Какая разница? — спросил кто-то.

— Значит, по-вашему, Петя ни при чем?

— Ни при чем. Звягильский — случайная жертва. Но, как вы понимаете, это мое личное мнение.

— А если он убьет следующего Макбета?

— Нет, — сказал Монах. — Следующего он не убьет, иначе вы останетесь без режиссера.

Это было странное замечание. Актеры зашушукались. До Монаха явно донеслось: «А царь-то не настоящий!» и «Туфта, а не экстрасенс!»

— Чего-то твой волхв не того-с, — прошептал Вербицкий. — Идиотская логика…

Добродеев промолчал.

— Вы думаете, это его остановит? — спросила Ляля Бо.

— Я же сказал, что он выполнил свою миссию, — повторил Монах. — Больше он сюда не придет.

— Это вы нам как экстрасенс?

Монах кивнул Добродееву, тот поднялся и громко объявил:

— Сеанс закончен, господа! Все свободны.

Разочарованные артисты остались на своих местах. Никто ничего не понял, и никто не собирался уходить.

— Как это свободны? А допрос третьей степени?

Монах ухмыльнулся:

— Я узнал все, что мне было нужно. С вашего позволения, сейчас я хотел бы посмотреть гримерку Звягильского. Леша, ты со мной?

…Комната Звягильского была опечатана, но Монах хладнокровно снял с двери бумажную полоску с лиловыми печатями. Вербицкий кашлянул.

— Потом повесим обратно, — успокоил его Добродеев, у которого уже был опыт в подобных делах.

Они вошли в крошечную каморку; Вербицкий включил свет. Зап