— Нет. Лучше убей, — процедил индеец на чистом русском.

Хорошо, что я забрал с собой Гарна. Дня не прошло, а он уже доказал, что может быть невероятно полезен.

Наклонившись, я тихо сказал индейцу:

— А ты знаешь, что есть вещи куда хуже смерти?

— Можешь делать, что хочешь. Боги наградят меня за мучения. Никогда… Никогда! Мы не подчинимся белым людям!

Оп-па! Похоже, что здесь такая же вражда индейцев и переселенцев, как было и в истории моего мира.

— А что, если я приду в твою общину? И за попытку убить моих людей сожгу каждого. Больно и мучительно.

— Тебя остановят наши маги. Ты им не ровня, — процедил он.

Ага, значит, отговорить пытается. Забавно. Но тут есть с чем работать.

— Господин, — обратился ко мне стоящий позади Гарн на языке своего мира, чтобы наш пленник не понял суть разговора.

— Да? Хочешь сказать, что твоя магия может разговорить его? — предположил я, а вдруг мой новый маг и на такое способен.

— Нет. У него на шее амулет. Защита от подобного ментального воздействия. Чувствую, как он отстраняет все мои призывы.

А ведь среди переселенцев было много менталов. Пока всё логично, кроме одного момента:

— Тогда как ты умудрился ему знания языка передать?

— А на это данный артефакт не рассчитан, — ухмыльнулся Гарн. — Думается мне, что в вашем мире нет понимания, как воздействовать на речевой центр.

Вот те на… Вроде его мир по уровню развития сравним со средневековьем, а какие умные слова знает!

— Понял, — кивнул я и сорвал с шеи индейца защитный амулет. — Пробуй так.

Гарн улыбнулся, а я и не предполагал, что ему настолько нравится копаться в головах других людей.

На этот раз Гарну не пришлось брать нашего пленного за руку. Индеец скривился, словно в попытках противостоять ментальной атаке.

— Все вы одинаковые, — процедил он на русском, а потом закатил глаза.

Глаза закрылись, а голова опустилась.

— Что с ним? — спросил я у Гарна. — Это ты сделал?

— Он слишком сопротивлялся. Поэтому сам отключил сознание. Но слишком поздно. Я уже узнал самое главное, — ответил маг.

— Рассказывай.

— Их племя ведёт борьбу с захватчиками, уже несколько сотен лет, не знаю сколько это по вашим меркам. С белыми людьми, как они их называют. А те зовут их краснокожими… Хм, по мне непохоже.

Кожа самого Гарна была гораздо более насыщенного красного оттенка, поэтому сложно было сравнивать с индейцами.

— Давай дальше, без домыслов, — велел я.

— Их племя в нескольких, эм… километрах. Но я не понимаю, сколько это.

— Зато я понимаю. А поселение белых людей где?

— Ближайшее в двух днях пути вон в ту сторону, — указал направление Гарн. — Он как раз думал, что мы пришли оттуда перед тем, как отключиться.

— Значит, идём туда.

— И по пути будет ещё два поселения индейцев, если я правильно понял, как их здесь называют.

— Верно понял.

— А с ним что делать? — кивнул в сторону пленника Илья.

— Хм…

— Я могу стереть ему память, — предложил Гарн.

— Делай, — указал я и отошёл на пару шагов, чтобы понаблюдать за процессом.

Гарну хватило приложить ладонь к голове индейца на пару секунд, после чего он выпрямился и сказал:

— Готово. Последние часы жизни точно не вспомнит.

Я кивнул. У меня не было причин сомневаться в честности его слов.

Мы оставили индейца, нам незачем было его убивать, с такими ожогами на ногах он ещё несколько недель встать не сможет, и это с учётом того, что над ним поколдует какой-нибудь лекарь.