А потом луна становится так близко, что почти касается моей макушки.

Достигнув цели, я радостно улыбаюсь ей и закрываю глаза. Я танцую в ее свете, как на королевском балу. Утопаю в ее тепле, как в уютной колыбели. Я знаю: она никогда меня не предаст, моя подруга-проводница. И куда бы я ни отправилась, всегда будет там, со мной. Между мирами, звездами и чужими Вселенными. Лишь для того, чтобы однажды, когда закончится мое время, я смогла найти дорогу домой.

Сколько длился мой второй полет, не знаю. Быть может, мгновение, а может, и целую вечность. Я потеряла счет минутам, дням и неделям. И только когда крылья стали тяжелеть, а потом медленно истаяли, отпуская меня на свободу, внезапно пришла в себя. Как раз для того, чтобы понять, как далеко на этот раз завела меня коварная подруга, и покачнуться от неожиданного осознания той сумасшедшей высоты, на которой мы с ней оказались.

Впрочем, испугаться или упасть я не успела: стоило лишь лунной пыльце в последний раз слететь с моих исчезающих крыльев, как откуда-то из глубины ночи выметнулась громадная хищная тень, а потом подхватила, прижала к горячей груди и знакомым голосом выдохнула:

— Молодец!

Я облегченно улыбнулась, позволяя Ширре нести меня на руках и завороженно следя за его уверенными движениями: он летел так естественно и, вместе с тем, так быстро, что у меня даже сейчас захватывало дух. А еще он умел делать это красиво. Так красиво, что я, засмотревшись, даже не поняла, в какой момент он приземлился и аккуратно поставил меня на землю.

Ну, вот и все. Кажется, опять пришло время возвращаться домой?

Полночь миновала. Я сделала все, что от меня требовалось. Крылья уснули еще на один бесконечно долгий месяц — для того, чтобы потом отрасти в третий раз, но теперь уже — навсегда. Жаль… жаль, что так все быстро кончается. Но я отчаянно не хочу уходить. Не хочу покидать этот красивый холм. Не хочу звать сестер или Рума. Не хочу расставаться… никогда. И до дрожи в коленях не хочу, чтобы Ширра убирал с моих плеч свои руки или складывал свои широкие крылья, по-прежнему закрывающие меня от ночного ветра.

Неожиданно над ухом раздался шумный вздох. Такой знакомый… тяжелый и, вместе с тем, нерешительный.

Странно. Он волнуется?

Я осторожно подняла глаза и замерла, во второй раз за эту ночь потрясенная зрелищем его быстро разгорающихся зрачков, которые снова оказались от меня невероятно близко. Крохотные золотые точки прямо на глазах становились шире, больше, ярче. Прямо под ними возбужденно затрепетали ноздри. Дыхание из груди вырвалось горячее, прерывистое. Сердце гулко колотилось в груди, заставляя висящий там риалл слегка подпрыгивать.

Ширра тоже замер, разглядывая меня в упор. По-прежнему бережно обнимая, не торопясь опускать руки и медленно, незаметно, инстинктивно смыкая их плотнее, как если бы опасался, что кто-то может меня украсть.

— Ширра?

— Не открывай больше Тропы Между Мирами без подготовки, Трис, — хрипло сказал он, и я невольно вздрогнула. — Ты еще недостаточно опытная, чтобы ходить по ним без опаски.

— Тропы?!

— Сегодня ты могла уйти по ним и не вернуться, — тихо выдохнул шаддар, и я вздрогнула снова. А потом, наконец, поняла причину его волнения и ласково улыбнулась.

— Нет. Не могла: луна не позволит мне потеряться.

— Но ты…

— Я никуда от тебя не уйду, — приподнявшись на цыпочки, я коснулась губами его подбородка. — Я люблю тебя, Варротен, разве не знаешь? И я вернусь к тебе отовсюду. Обещаю. С помощью луны или с помощью риалла, но вернусь. Зачем мне Тропы, на которых нет тебя?

Ширра, обняв меня крепче, снова вздохнул. Но, кажется, немного успокоился и даже позволил себе расслабить плечи. Правда, не отошел, как обычно бывало, не отстранился, напоминая о времени, и я затаенно улыбнулась, понадеявшись, что он хотя бы несколько минут не вспомнит о том, что нам пора возвращаться в Ледяные Чертоги.