|
.. хотя все еще чудо. Разве сама жизнь не чудо? Разве мы сами не магические существа? Разве наша обыденная жизнь не является для существ другого мира адом... а для других - раем? Мрака снова била дрожь, он кутался в длинное цветное одеяло, поджимал ноги. - Великий и мудрый, это для нас чересчур умно. У нас тоже один волхв чуть не рехнулся, разгадывая, почему от коровы всегда теленок, от козы - козленок, а никогда не перепутываются. И как из крохотного зернышка вырастает дерево?.. А нам, простым и даже очень простым, чего-нибудь попроще, но побыстрее и побольше. Тебе в башне не дует, хотя не могу понять, как терпишь такую жару, а нам делов непочатый край. До самой могилы, которая, правда, рядом, будем обязаны, ежели научил бы нас... хотя бы вызывать стол с кабанчиком! Лучше, если можно, с двумя. Олег сжался, в комнате чуть померкло, как и лицо старого мага, но Гольш лишь вздохнул, сказал осуждающе: - Если здесь возникло, где-то исчезло. - А ежели не воровать? Боромир брался творить хоть из камня. Правда, ничего не получалось. - Законы богов не сломить. Ежели создать здесь, то где-то рассыплется в прах. Ежели сохранить жизнь раненому здесь... или обгорелому, то где-то умрет или погибнет другой. Олег вздрогнул, побледнел. Таргитай беспокойно ерзал, кривился, словно находил гвозди и дергал один за другим, лишь Мрак равнодушно пожал плечами. Исчезло у чужих, что за беда? Скорее всего сперли у кагана, откуда у бедняка такой откормленный поросенок? А богатых грабить не зазорно. Может быть, от позорной смерти спасли: от обжорства тоже мрут! Гольш рассматривал их насмешливо: - В самом деле из Леса... Для вас как будто в самом деле все - родня. Но мир чересчур велик. Бей всякого, все равно попадешь в чужого. Говорил с иронией, Олег же всматривался, старался проникнуть за личину. Внешность обманчива, для того и дана, язык еще брехливее, но насколько старик подшучивает? - Решайте! Магия - горький труд, не все готовы связать с нею жизни. Одни отказываются сами. Другим... другим не дается. Мрак хмыкнул: - Тогда мы в самый раз. Ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Ни сюды Микита, ни туды Мыкыта. А я вовсе ни рыба ни мясо и в раки не гожусь. Значит, только в маги. За окном внезапно потемнело. Подул холодный ветер, донес запахи, что смутно напомнили о северном Лесе. В комнате хлопнуло, посветлело. Перед неврами в воздухе повисли три медные с прозеленью чаши. Пахнуло настолько гадостно, что Мрак отпрянул, ударился затылком о камень. Темная маслянистая жидкость неспокойно двигалась. Медленно выныривали белые склизкие комочки, словно в гнилой воде разложились толстые больные жабы. - Что за шербет? - спросил Мрак подозрительно. - Напиток магов. - Воняет гадостно! - Ты еще не пробовал на вкус, - утешил Гольш. - Уже передумал? Мрак угрюмо покосился на его злорадное лицо. - У нас тоже горьким лечат, а сладким калечат. Рывком ухватил чашу, Таргитай и Олег только раскрыли рты. У Мрака было красное злое лицо: обгорелое, в шрамах, но твердое, как вырезанное из хорошего старого дуба. В зеленой густой жиже высовывались облепленные ряской головы улиток, мелькали красные дождевые черви. Мрак осушил, не поморщился. В чаше Олега плавали дохлые мухи, выдранные с мясом лапы кузнечика. Желтый как покойник, Олег глотал судорожно, кадык дергался. Таргитай сделал первый глоток. Холодное гадкое тело улитки скользнуло по горлу. |
