Данила закатил к небу счастливые глаза. На Настю жалко было смотреть. Она сообразила, что он просто изгаляется над нею. На глазах у нее выступили слезы. Она разлепила плотно сжатые губы и с презрением выговорила одно слово:

– Свинья!

– Нет, не свинья, а хряк у меня!

Этот обалдуй отступил на всякий случай от нее подальше. Настя резко развернулась и покинула автобусную остановку. Уже издалека она крикнула Даниле:

– Подожди, попросишь ты у меня списать! Дебил!

– Сама дура!

Я уехал. Уже через два дня меня закружила круговерть московских дел, и я, лишь изредка вспоминал о своих друзьях.

И вот теперь на Новый год я еду к деду с бабкой в небольшой городишко северской области, окруженный со всех сторон непроходимыми лесами. Еду, не уведомив своих друзей. По дороге мне лезли в голову докучливые мысли. А вдруг они не будут рады моему приезду? А вдруг они забыли обо мне? А вдруг…

На этот случай я припас обоим по подарку. Даниле легче его было выбрать. Как-то на одном из вещевых рынков Москвы, я увидел изготовленный на одном из оборонных заводов, набор; саперную лопатку, топорик, нож и пилу. С полчаса крутился я около продавца, пока не купил его за смешную цену – шестьсот рублей. Если учесть, что набор крепится на поясе, Данила от него должен быть в восторге. Сам он конечно никогда не позволит себе такую роскошь, для него, живущего с бабкой на ее пенсию, слишком дорого.

А вот с подарком для Насти пришлось поломать голову. Духи, слишком примитивно и просто. Настя, девочка со вкусом и претензиями. Книгу? Но у них своя роскошная библиотека. Как бы не повториться. Подарок, подарку рознь! Есть неписаное правило для подношений, презент должен быть большой, яркий и полезный в домашнем хозяйстве, глаза должен каждый день мозолить хозяину.

Случай выручил меня. Соседка по лестничной площадке, купившая новую квартиру, и решившая избавиться от старых вещей, попросила помочь ей выбросить швейную и стиральную машинки, а заодно избавиться от сибирского кота.

– Он мне все новые обои порвет. Вот не знаю, кому его пристроить!

Она не знала, я знал. Настя как-то при мне заикнулась родителям насчет кошки. Чем не подарок – сибирский кот? Будет где с пуделем разгуляться в большом доме.

– А он не старый? – на всякий случай спросил я.

– Да ты что Максим? Кузе всего два года! А коты живут до пятнадцати лет. Я тебе под него и корзинку дам фирменную, и еды на целый месяц вперед. И кастрированный он у меня! – привела она, как ей показалось, неотразимый довод. – И прививки все сделаны. И стоит он на птичьем рынке десять тысяч рублей. Ты посмотри только, какая у него шерсть?

Шерсть действительно была длинной. Но поскольку соседке в хлопотах по переезду было не до кота, свалялась она клочьями, видок он имел непрезентапбельный. Пришлось его тащить в ванную и мыть с шампунем. Кот, как чумовой выскакивал из ванны. Тогда я догадался сунуть его в корзинку, и стал сверху поливать водой. Такого утробного крика, я никогда не слышал. Кузя обиделся на меня до смерти. Когда вечером пришла мать, я обрадовал ее даром доставшимся богатством.

– Вот и тащи теперь все это один на помойку.

Отстоял я только швейную электрическую машинку и кота.

– Я их деду с бабушкой отвезу!

– У деда аллергия на шерсть, ты забыл, а у матери своя машинка ничуть не хуже.

Не рассказывать же ей, куда я собрался их пристроить? Машинку – Егоровне, бабке Данилы, если своя бабка откажется, а кота – прекраснейшей из прекрасных, владычице моего сердца, несравненной Пархоменко Анастасии.