Вот она. «Финские древности» Эро Оянена. Я листаю иллюстрированное приложение и нахожу пирамиду, сложенную из булыжника. Даже не глядя на подпись, я знаю, что это такое.

Печь дьявола.

Лапландские руины называют также «печами бури», в некоторых народных легендах упоминается живший когда-то в лесах «народ бурь». Существуют предания о том, что гномы и другие лесные духи устраивали игры в этих печах и оттуда слышались странные голоса.

Лапландские руины могли быть также местами жертвоприношений, поскольку в них или рядом с ними часто находили кости животных, представлявших интерес для охотников.

По своей форме пирамиды и сложенные в кучку кости похожи на лапландских каменных идолов, которые в древние времена назывались staalo.

Кости животных?

Ответь-ка мне, книга, встречались ли там кости диких оленей, лисиц и росомах? Или волчьи, медвежьи кости? Или скелеты рыси?

А не было ли там случайно — ну скажи, книга, что тебе стоит сказать? — не было ли там костей тех животных, которые встречаются очень редко? Не было ли там костей троллей?

Из 3000 финских «печей дьявола» большая часть признана крематориями бронзового века, но есть и такие пирамиды, назначение которых точно не известно. Их называют «лапландскими руинами», «гигантскими храмами». Согласно одной из версий, это знаки, которыми метили территорию.

АННИ СВАН.

ГОРНЫЙ ТРОЛЛЬ И ПАСТУШКА. 1933

Гора задрожала до самого основания, каменные глыбы с грохотом полетели в ущелье, и едва девочка успела выбраться оттуда, как его завалила груда камней. От роскошных залов горного тролля не осталось ничего, кроме серых каменных обломков и мха.

Самого тролля никто больше не видел и не слышал. Может быть, он остался погребенным там, в своей расщелине под камнями? А пастушка примчалась домой, в зеленый лес, на пастбище, к синему морю.

3. Твой свет ослепляет меня

АНГЕЛ

У Песси шерсть лезет клочьями, она заполонила всю комнату, так что стулья, занавески и коврики стали совсем серыми. Я пытаюсь бороться с ней с помощью пылесоса, а Песси каждый раз, как только я его включаю, молниеносно устремляется на полку для шляп, взбирается по моему пальто, раздирая его в клочья, устраивается наверху и недовольно смотрит вниз, словно угрюмая гаргулья со стены Нотр-Дама. Он ненавидит звук пылесоса, но я все же надеюсь, что когда-нибудь привыкнет к нему.

Он не кажется больным, вовсе нет, хотя клочья шерсти так и клубятся перед пылесосом.

Я звоню дежурному ветеринару, называюсь чужим именем и описываю, как у Песси лезет шерсть.

— В остальном он здоров и даже игрив.

Доктор с минуту думает:

— Избавляться от зимней шерсти было бы вполне естественно, если бы сейчас была поздняя весна, но…

Я глубоко вздыхаю. Выпадение зимней шерсти. Вот как.

В это время Песси следовало бы крепко спать глубоко под снегом в расщелине между скал, в крайнем случае — красоваться в своей теплой шубке в окрестностях Куопио, пугая жителей. Но моя двадцатиградусная квартира для Песси — все равно что весна, разминувшаяся с календарем.

Доктор предлагает осмотреть собаку, и я обещаю позвонить сразу же, как только уточню свое рабочее расписание. Песси спит на диване, а в моем сердце такая радость и облегчение, что я подхожу и целую его между вздрагивающими заостренными ушками.

ПАЛОМИТА

Очень темно.

У нас есть поговорка: муж в доме — опора, жена в доме — свет. Мне объяснили, что это значит: без опоры дом рухнет, а без света можно обойтись.

Утром, когда Пентти просыпается, еще темно. Когда он приходит с работы, уже темно. Середина дня проходит как краткое серое мгновение.

Здесь обходятся без света. Без жены.