Она:

    Мы гуляли, взявшись за руки. Я целую тысячу лет так не гуляла. Даже забыла о том, что такое существует – держаться за ладонь мужчины и время от времени ловить на себе его быстрые, ласковые взгляды.

    Наша неспешность заставляла и мир вокруг нас замедлять свое торопливое течение. Каждый человек, каждая вещь, которые попадались нам на пути, как будто на миг повисали в бесконечности и позволяли рассматривать себя, а затем их смывал поток новых впечатлений.

    Лето незаметно перекатилось за свою середину. Казалось бы, еще только вчера триумфально цвела сирень, и вот уж все позабыто, и лишь пыльная полынь да лопухи на забытом пустыре распространяют вокруг свои одуряюще витальные запахи.

    Я остановилась перед богатырским чертополохом.

    – Он мощен почти до непристойного, – сказала я.

    Эдуард хлопнул светлыми ресницами и ответил:

    – Вы почти ребенок, Татьяна.

    Я почувствовала, что краснею:

    – Почему?

    – Потому что только девочки на пороге первой любви видят повсюду непристойности и конфузятся от каждой мысли, связанной с этим.

    – По-вашему, я – на пороге первой любви?

    – Это очевидно, – отозвался он и тихо вздохнул, как будто завидовал.

    Я подумала немного над его словами. Чертополох явно был на стороне Эдуарда.

    – Наверное, вы правы, – признала я наконец и почувствовала себя более уверенно. – Первая любовь зачастую настигает тебя в самый неподходящий момент.

    Он повернулся и посмотрел мне прямо в лицо.

    – Но почему вы считаете именно этот момент неподходящим? Чем он отличается от других?

    – Ничем… – Я опять растерялась и поняла, что отчаянно смущаюсь.

    – Первой любви может не быть вообще, – продолжал он. – Я глубоко исследовал этот вопрос, можете не сомневаться.

    Я не спросила: «Вы психолог или педагог?» Хотя при данных обстоятельствах такой вопрос, вероятно, был бы самым естественным из возможных. Потом я поняла, что это и есть симптом первой любви: не делать того, что было бы самым естественным из возможного.

    – Значит, мне повезло? – уточнила я.

    – Первая любовь мучительна и часто сопровождается болезненным бредом, – произнес он докторским тоном.

    Я засмеялась. Я была счастлива.

    Мимо нас прошла девушка с худыми кривоватыми ногами, торчащими из шортов. Она несла большой торт. Ее лицо было сосредоточенным и очень голодным. Вокруг водянисто-голубых глаз лежали темные тени.

    – Хотите сладкого? – спросил меня Эдуард.

    – Мороженого?

    Мы вывернули карманы. Оказалось, что денег у нас обоих с собой совсем немного, но на мороженое хватило.

    Он свой вафельный стаканчик кусал ровными квадратными зубами, а я свой лизала.

    – У вас длинный язык, – сказал он.

    – Я долго тренировалась, – ответила я. – Перелизала вагона два таких стаканчиков. У меня вообще было счастливое детство.

    – Странно, и у меня тоже.