— О том судить не тебе, — внезапно посуровел вождь, и рыцарь почувствовал, что сказал что-то не то. — И все же ты пришел, здесь и право имеешь сказать. Говори, долг братства хочу исполнить я, и покончить с этим делом.

Рон задумался. Сейчас он очень жалел, что не потрудился обговорить с эльфом детали предстоящей беседы. Что лучше — просто потребовать или пуститься в объяснения. Если потребовать — не появится ли у орков желание просто перерезать наглецов, а попытаться рассказать всю предысторию… Наконец он решил избрать средний путь.

— Тьма нависла над миром, вождь. Некромант, чья сила неизмерима, ведет армию мертвецов на наши дома. И с мертвецами идут наши же братья, коих злая сила некро-манта лишила разума.

— Я слышал о том, — сухо кивнул старик. — Но тот, о ком говоришь ты, воюет с людьми. Мы ему не враги. И он нам не враг. Орки не станут сражаться рядом с людьми. Ваша война — это только ваша война.

— Не в том просьба моя, — Рон покачал головой. — Хотя война придет и в ваши пещеры, ибо тот, кто возжаждал власти, не остановится, пока не попытается получить ее всю. Но ищем мы ответов на вопросы, и дать те ответы может лишь тот, кто неизмеримо выше нас. И просьба моя, по праву братства сказанная, такова: прошу я, о вождь, совета и помощи в деле важном. Хочу коснуться я рук того, что люди, по незнанию, Ледяной Статуей зовут, той реликвии, что вопросам моим откроет дорогу к ушам самого Великого Чара.

Он почувствовал, как от усилий по составлению этой витиеватой фразы на лбу выступили капли пота. Теперь оставалось только ждать — слова были произнесены, но последнее слово оставалось за старейшинами.

Три убеленные сединами клыкастые головы сдвинулись, глухо звякнули столкнувшиеся короны. Шепот, которым велось обсуждение, Рон, конечно, разобрать не мог, а если бы и разобрал, вряд ли это принесло бы ему много пользы — спор шел не на языке людей.

Ильтар же, напротив, навострил уши. Рыцарь следил за товарищем краем глаза в надежде угадать по реакции эльфа, каким будет решение. В один момент он всерьез занервничал, когда заметил, что рука Ильтара медленно ползет по направлению к луку — сдернуть его с плеча он мог в один миг. Но шли минуты, и лесной стрелок расслабился, — видимо, дело стало приобретать другой оборот.

Наконец вождь поднялся. Его голос зазвучал как-то по-особенному торжественно.

— Решение принято, человек, просящий о долге братства. Долг свят, и помощь, что ищешь ты в наших пещерах, оказана тебе будет. Ибо уговор с гномами, что владеют сей драгоценностью, соблюдается неукоснительно. Один раз в год посланники народа моего имеют право вложить ладони в сияющие длани Чара. И год нынешний до сей поры не был отмечен исполнением того уговора.

Он махнул рукой, и вперед выступил один из стражников.

— Этот воин проведет вас коротким путем, туда, где святыня сия пребывает. Долг братства тогда исполнен будет. Помни, человек, не с легким сердцем исполняю я долг тот, а потому не приходи к пещерам нашим в иное время, ибо врагом ты будешь назван. Братство силой и угрозой было получено и не принесет оно удачи тебе. А теперь ступайте, я сказал.

Вряд ли оставалась необходимость в каких-то словах. Рон снова поклонился, а затем взлетел в седло. Молодой орк, одетый в одну лишь набедренную повязку, с коротким копьем в руке знаком указал следовать за ним.

И через несколько минут деревья полностью скрыли усыпанных золотом троих старцев и их стражей.

— Нам повезло. — Ильтар слегка поежился. — Они поначалу всерьез обсуждали предложение отправить нас в котел.

— Зубы обломали бы, — фыркнул Рон.