— Твоих лошадей приведут сегодня вечером.

— Спасибо. Хочу уехать на рассвете.

— Кстати, те люди, о которых ты упоминал, появились здесь вскоре после твоего отъезда. Один из них повернул назад, на Запад. Больше я их не видел.

— Надеюсь, мне тоже не придется увидеть. Я их не боюсь, но не хотелось бы лишних проблем. Заберу своих лошадей и в путь. Мне на западный склон Рокиз.

— Слышал о таком. — Мне показалось, в его голосе прозвучала какая-то грусть. — Сомневаюсь однако, удастся ли мне когда-нибудь добраться так далеко.

Рано утром, еще до восхода солнца, я пришел в конюшню и тщательно осмотрел лошадей. Они были в полном порядке. Так что можно смело трогаться в путь. К полудню, оставив за собой достаточно миль, я сделал короткий привал и поменял лошадей. На ночевку мы остановились в лощине недалеко от реки Арканзас.

В середине ночи я вдруг проснулся. Все казалось спокойно, однако обе лошади, подняв головы, смотрели в сторону реки.

У меня ушло не более минуты, чтобы натянуть штаны, сапоги и застегнуть пояс с револьвером. Быстрого взгляда на костер хватило, чтобы увидеть — он все еще тлел. Какая небрежность! У меня невольно вырвалось приглушенное ругательство. При таком-то ветре они обязательно учуяли бы дым… Во всяком случае, я мог бы.

Двигаясь бесшумно, словно призрак, я привел лошадей, скатал постель и оседлал своего мустанга, время от времени прислушиваясь и оглядываясь вокруг.

Судя по звездам, я проспал около двух часов. Если там Янт, он, возможно, заметил моих лошадей и решил, что меня надо ждать где-то совсем рядом.

Стараясь не производить ни звука, я присыпал костер песком и повел лошадей на поводу по мягкой траве. Только через полмили мы значительно ускорили шаг, чтобы побыстрее увеличить дистанцию. Повернув на юго-запад мимо песчаных холмов, я прошел сначала в сторону Симаррона, где на каменистом грунте не останется следов, и только потом во весь опор поскакал на запад.

Где-то через час-другой мы резко свернули на юг и скоро остановились на ночевку недалеко от лежбища бизонов вдоль мелкого ручья. На следующий день я уже выехал к железнодорожному разъезду.

Дюжина пустых вагонов. Еще один прицепляют с боковой ветки. Рядом земляная насыпь для погрузки-выгрузки. Туда я и поехал к стоявшему там кондуктору.

— Как насчет подвезти? Лошадей и меня.

Он повернулся ко мне.

— Будет стоить пару долларов.

— Три, — сказал я, — если высадите меня на другой стороне Ла-Хунта.

Мы завели лошадей в вагон для перевозки скота и привязали их там по разным сторонам. Затем я вышел наружу и разровнял ногой следы копыт. Кондуктор скептически посмотрел на меня.

— Бежишь от закона?

— Нет, не бегу.

Кондуктор захихикал.

— Лучше сотри вон там след от сапога. Ни один железнодорожник не носит таких высоких каблуков.

Посадив меня, он дал сигнал, и поезд, лязгая и дергаясь, тронулся. Я прикрыл дверь вагона, оставив щель в несколько дюймов, затем прошел в противоположный от лошадей конец и растянулся прямо на полу, подстелив сложенную куртку под голову.

Поезд, постукивая колесами на стыках и посвистывая словно запыхавшееся чудовище, то медленно, то чуть быстрее двигался вперед. Время от времени я подходил к щели и смотрел в темноту. Ничего, только ночь и звезды на небе. Иногда разговаривал с лошадьми, потом снова шел спать. Окончательно я проснулся уже на рассвете. Поезд стоял.

Снаружи послышались неторопливые шаги. Кондуктор.

— Как насчет горячего кофе? — спросил он, подходя к двери.

— Готов и полон желания, — бодро ответил я.

Мы пошли вдоль вагонов.