Спустя минуту дверь отворилась; она вышла и тщательно притворила ее за собой. Она была совсем одета.

— Всю ночь вас дожидаюсь, — сердито сказала она.

— Простите, — сказал Ленни. — Что у вас за поручение?

— Никакого поручения нет, а просто я хотела кое-что вам рассказать. Вечером после праздника я ходила в Большой дом, посмотреть, нет ли там Сэма, и слышала разговор Герта с Вильджоном. Они меня не видели. Вильджон советовал Герту, чтоб он построже присматривал за Сари, а, то, говорит, чудные творятся дела.

— Дальше.

— Это все. Я решила, что вам не мешает знать.

— Больше они ничего не говорили?

— При мне — ничего.

— Спасибо.

— Меня благодарить нечего. Свою звезду благодарите, что я слышала этот разговор и предупредила вас. Сама не знаю, зачем мне это нужно.

— Пожалуйста, Фиета, скажите завтра утром Сари, чтоб она была поосторожнее.

— Надо думать, вы знаете, что делаете.

— Не беспокойтесь. Знаем.

— А я и не беспокоюсь. Это не моя печаль.

— Правильно. Спасибо, Фиета. Спокойной ночи. Только не забудьте сказать Сари.

— Не забуду. Спокойной ночи.

Ленни быстрым шагом пошел через улицу домой. Фиета, поджав губы, следила за ним, пока он не скрылся за дверью, потом передернула плечами, повернулась и вошла в дом.

Ленни на цыпочках прошел во вторую комнату и вынес оттуда свой чемодан. Он возьмет только этот один. Рано утром он отнесет его в лавку и там оставит. А то, если вечером выйти из дому с чемоданом, это привлечет внимание. Он уложил все, что собирался взять с собой, стянул чемодан ремнями и задвинул его под стол. «Еще пижама осталась у проповедника, — вспомнил он. — Ну и бог с ней. Пусть остается старику на память. А то пришлось бы еще и ему объяснять».

Он постоял с минуту, раздумывая. Больше сейчас делать нечего. До утра, во всяком случае. Надо отдохнуть. Он вытянулся на своем тюфяке, но сон не шел к нему. Он, впрочем, так и знал, что не заснет. Потому и лампы не погасил, ложась. Он закурил и стал думать о Сари. И опять, как всегда, ему не удалось представить себе ее внешний, телесный облик. Он видел только круглое лицо, волосы цвета маиса и глаза, которые все понимают. Все остальное — ее дыхание, звук ее голоса, ее сердце — жило где-то в глубине его сердца. И так будет всегда, ибо они связаны чем-то, что выше простого разумения.

Он встал и подошел к маленькому столику, где хранились школьные книги и тетради. Достав перо, чернило, бумагу, он сел за стол, посреди комнаты, придвинул к себе лампу и стал писать. Он писал письмо Сари. Свое первое письмо к ней…

В Большом доме Сари аккуратно свернула последнее платье и уложила его в чемодан. Теперь еще только завтрашний день. Только завтрашний день, а потом наступят дни смеха, любви и счастья. Ну, конечно, будут и трудные дни, но это будут трудности совместной борьбы за хлеб, за свой дом, за все те мелочи, которые делают дом самым лучшим местом на земле. Это будет их общий дом. И если даже придется голодать, что ж, и поголодают вместе. Они оба молоды. Могут работать. Им нужно только одно. Чтобы их не трогали, не мешали им жить по-человечески. С остальным они справятся. Они будут делить заботы и радости, болезнь и здоровье. Пусть у них будет самая скромная комнатка, Сари сумеет сделать так, чтобы он отдыхал там душой, вернувшись с работы.

Все вещи были уложены. Она ничего не забыла. Она подумала: что он теперь делает? Приподнявшись на цыпочки, она задула лампу. Потом открыла окно, пододвинула стул и долго сидела в темноте, любуясь красотою ночи.