Как он и ожидал, Глеб не стал придавать своему уклончивому ответу более развернутую форму. Тогда Федор Филиппович решил поболтать о пустяках, пока суд да дело.

– Нет, правда, – сказал он, – я тебя сегодня просто не узнаю. С каких это пор ты начал преподносить женщинам такие подарки? Да еще в день рождения...

Сиверов едва заметно усмехнулся.

– А чем плох подарок? – сказал он. – Стоит, как хорошая золотая побрякушка с камешками, а пользы от него не в пример больше. Согласитесь, что дарить Ирине Константиновне золото или, скажем, нижнее белье в присутствии ее... э-э-э... друга было бы, мягко говоря, бестактно.

– Ах, вот оно что! – воскликнул генерал, на минуту забыв даже о Чебышеве и Митрофановой. – Значит, ты подарил ей пистолет исключительно из соображений такта! Да ты просто кладезь хороших манер! Тебе не приходило в голову написать популярную книжицу на эту тему? Этакий самоучитель современного этикета. Я бы, например, прочел этот опус с огромным интересом, а то чувствую, что здорово отстал от жизни. В мое время в подобных случаях, как правило, обходились букетом цветов и, может быть, коробкой шоколада. Но подарить женщине "глок"...

– Дался вам этот "глок", – проворчал Сиверов, вытряхивая из пачки сигарету и прикуривая от зажигалки. – В конце концов, она работает вместе с нами, участвует в расследовании дела, которое чуть ли не каждый день приносит по трупу... Вы же не позаботились выдать ей табельное оружие!

– А ты, значит, исправил мое упущение, – саркастически заметил Потапчук. – Ай, молодец! А ты не подумал, что твой подарок может оказаться для нее опаснее, чем вся московская братва, вместе взятая?

– Да ничего ей не сделается, – лениво ответил Сиверов, дымя зажатой в углу рта сигаретой. – Разве что ноготь ненароком сломает или там палец затвором прищемит... Это просто пугач, Федор Филиппович. У меня сердце кровью обливалось, когда я спиливал боек. Такую хорошую вещь пришлось испортить! Но не "Макаров" же ей дарить, в самом-то деле...

– Так, – сказал генерал Потапчук и откинулся на спинку сиденья. – Вот теперь я действительно ни черта не понимаю.

– А что тут понимать? Вы посмотрите, какая женщина! Машина у нее иностранная, тряпки заграничные, вкус утонченный, манеры дорогостоящие... И вдруг – "Макаров"! Фи! Разве что такой, как был у того полковника-оборотня из МУРа – с золотым курком и гравировкой по всей поверхности... Да и то... Тот полковник, по-моему, был просто дурак. "Макаров" с золотым курком – это же все равно что "запорожец" с антикрылом от болида "Формулы-1"...

– Что-то я тебя сегодня действительно не пойму, – прервал эти разглагольствования Федор Филиппович. – Ну, допустим, ты даришь женщине, которая действительно занята рискованной работой, пистолет. Это, конечно, дико, но все-таки объяснимо. Но, заботясь о безопасности женщины, дарить ей пистолет, который не стреляет, это... Я даже не знаю, как это назвать. Ты хотя бы предупредил ее, что пистолет испорчен?

– Еще чего, – беспечно ответил Сиверов. – И так она вместо праздника получила черт знает что, а тут еще такое известие: дескать, пардон, но подарочек с изъяном, годится разве что в утиль... В общем, на тебе, боже, что мне негоже!

– Ну, и какой же во всем этом смысл?

– Смысл, Федор Филиппович, очень простой: мне до смерти хочется посмотреть, в кого она из этого пистолета станет целиться.