— Ты мог обратиться в милицию, — сказала Катя. — Мог бы объяснить все мне, наконец.

— Я и объясняю, — возразил Дима.

— Я имею в виду — объяснить до того, как все это произошло. Вчера хотя бы.

— Если бы я объяснил тебе все вчера, нас бы убили обоих.

— Постой, а из-за чего вообще заварилась вся эта каша? — прищурилась Катя. — Не просто же так эти люди воспылали к тебе ненавистью? Это из-за Смольного?

— Нет, конечно. — Дима покачал головой. — Смольный — кукла. Он сам не понимает, что его используют. Дело не в нем. Дело в Козельцеве, Владимире Андреевиче.

— Козельцев помог Смольному выйти на свободу.

— Да. За деньги. Но он бы помог и так, просто люди, платившие ему, этого не знали.

— Может быть, ты объяснишь мне, в чем дело?

— Речь идет об огромных деньгах. Миллионов двадцать долларов.

— Сколько?

— Двадцать миллионов.

— Боже мой! — Катя засмеялась. — Сумма-то какая астрономическая. Я себе даже представить таких денег не могу. Что-то заоблачное.

— Люди уровня Козельцева оперируют суммами подобного порядка, — рассудительно заметил Дима и снова поцеловал Катю в щеку. — Пойдем, Настя обидится. Мне кажется, ей не хватает твоего внимания. Она ревнует.

— Да брось! — Катя посерьезнела. Она и сама знала то, что говорил сейчас Дима.

— Клянусь тебе. Я сам таким был. С детьми нужно разговаривать, пока они хотят разговаривать с тобой. Лет через пять будет поздно. Настена найдет других собеседников.

Катя кивнула.

— Может быть, ты прав.

— Я прав, — сказал Дима. — Поверь.

— Так ты мне расскажешь, за что тебя хотели убить? Или так и будешь заговаривать зубы?

— Мне не хотелось бы втягивать тебя в эту историю, — ответил Дима.

— Возможно, я смогла бы помочь тебе. Сделать так, чтобы обошлось без лишнего кровопролития.

— Это вряд ли, — честно признался Дима. — Слишком большие деньги.

— И все-таки…

— Кать, не сегодня. Завтра вечером.

— Почему завтра? — не поняла Катя.

— Потому что завтра начнется круиз «Жемчужина Черноморья».

— А при чем здесь круиз?

— В нем поплывет Козельцев. Одной опасностью станет меньше.

— А вторая опасность?

— Смольный. Козельцев учел все, кроме одного: Смольный слишком своенравен. Он начал проворачивать свои дела, вместо того чтобы помогать Владимиру Андреевичу. До поры их планы совпадали, теперь разошлись. Но Смольный все еще на свободе и по-прежнему очень опасен.

Снова открылась дверь в квартиру, Настена вышла на площадку, встала, подперев рукой бок, явно копируя Катю:

— А чайник-то, между прочим, давно вскипел. И вообще скоро остынет.

— Идем. Спасибо, Насть, — улыбнулся Дима и взял Катю за руку. — Пошли. — Они начали спускаться по ступеням. — Ты умеешь кататься по перилам? — спросил вдруг Дима.

— Что? — удивилась Катя.

— По перилам кататься умеешь? Вы в школе катались по перилам?

— Ну, в классе четвертом катались. — Катя улыбнулась.

— Это очень весело, — заявил Дима. — Хочешь попробовать?

— Что? Проехаться по перилам?

— Да.