Но ему было плевать на всё. Он жил под открытым небом, питался ягодами и лесные орехами, разорял птичьи гнёзда, иногда даже ловил белок и зайцев. Через какое-то время он стал в любую погоду ходить в одних шортах и босиком. Скоро о сумасшедшем богаче напечатали несколько газет, а потом и по телевидению показали. Тут завопили зелёные, типа осуществлён способ совместной жизни человека с природой, и к парню приехали целой делегацией специалистов, а после исследований предложили на его землях устроить масштабный эксперимент.

— Хорошо, — ответил он, и его не останавливало, что на его частной собственности будут жить двести посторонних человек. — Только правила жизни этих людей составлю я.

И его никто не смог отговорить. Десять километров в длину, двадцать — в ширину, для двухсот человек этого всё же было маловато, да половина людей и не выдержала такой жизни. Зато оставшиеся хорошо приспособились и скоро и них начали рождаться дети, которые окончательно привязали взрослых к этой земле.

«Возвращение в пещеру, ужас!» — разорялась пресса, но сотни тысяч полных энтузиазма людей остановить было нельзя. Зелёные одобряли программу, и протоссы постепенно заселяли заповедники. Скоро 20 % территории Земли, раньше полностью заповедной (людям и близко не раз решалось к ней подходить), было полностью заселено.

И всё-таки это было не возвращение в пещеру — люди работали, и инструментом был компьютер, на котором в то время зарабатывал деньги каждый второй.

Никто не заметил как постепенно бывшие заповедники стали отдельным государством и отделились. Появились города, отлично развитая наука и своё почти полностью автоматизированное производство. Большинство жителей были хорошо образованными, занимались наукой и работали на людей за хорошие деньги, а позже — и на своё собственное государство.

Только каждый десятый протосс жил в городе и имел постоянную работу или был военным. Необходимая техника типа компьютеров или мобильных была доступна практически всем, также как и образование каждый мог получить бесплатно, только учиться приходилось тяжело — выгнать могли запросто.

Зато кормились проты почти полностью от природы, и еду в основном добывали охотой на зверя. Правда, даже в наше время, в голодные зимы протоссам, чтобы поесть, иногда приходится идти в город. Там за деньги можно найти еду, а вернее то, что продаётся — пиво, вино, коньяк. В большом городе есть ещё кола, конфеты и печенье. Вообще лучше пойти в дорогое кафе — дешёвых просто нет, и наесться десятком порций свиных отбивных с гарниром, но это может обойтись и в тысячу долларов. При таком раскладе мысли жить за счёт чего-то, кроме охоты, ни у кого уже ни появляются. По-человечески питается только армия и городские жители, но пробраться в их столовые почти невозможно.

Уже перед началом ледникового периода, в конце седьмого тысячелетия, проты были полностью независимыми. Население в двадцать миллионов не росло, а въезд новых жителей, как и выезд старых, почти полностью прекратился. Потом начались холода, тридцать тысяч лет холода до межледникового периода. После них это были уже не люди, а действительно протоссы.

Многие и до сих пор думают, что протоссы появились случайно, но это не так.