Анка шла впереди, держа арбалет под мышкой, и время от времени нагибалась за кровавыми, будто лакированными, ягодами земляники. Антон шел следом с добрым боевым устройством маршала Тоца на плече. Колчан с добрыми боевыми стрелами тяжко похлопывал его по заду. Он шел и поглядывал на Анкину шею - загорелую, почти черную, с выступающими позвонками. Иногда он озирался, ища Пашку, но Пашки не было видно, только по временам то справа, то слева вспыхивала на солнце его красная повязка. Антон представил себе, как Пашка бесшумно скользит между соснами с карабином наготове, вытянув вперед хищное худое лицо с облупленным носом. Пашка крался по сайве, а сайва не шутит. Сайва, приятель, спросит - и надо успеть ответить, подумал Антон и пригнулся было, но впереди была Анка, и она могла оглянуться. Получилось бы нелепо.

    Анка оглянулась и спросила:

    -  Вы ушли тихо?

    Антон пожал плечами.

    -  Кто же уходит громко?

    -  Я, кажется, все-таки нашумела, - озабоченно сказала Анка. - Я уронила таз - и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя - она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?

    Антон сморщил лоб.

    -  У тебя под окном? Не знаю. А что?

    -  Очень упорные цветы. «Не гнет их ветер, не валит буря». В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.

    -  Интересно, - сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые «не гнет ветер и не валит буря». Но он никогда не обращал на это внимания.

    Анка остановилась, подождала его и протянула горсть земляники. Антон аккуратно взял три ягоды.

    -  Бери еще, - сказала Анка.

    -  Спасибо, - сказал Антон. - Я люблю собирать по одной. А Дева Катя вообще ничего, верно?

    -  Это кому как, - сказала Анка. - Когда человеку каждый вечер заявляют, что у него ноги то в грязи, то в пыли…

    Она замолчала. Было удивительно хорошо идти с нею по лесу плечом к плечу вдвоем, касаясь голыми локтями, и поглядывать на нее - какая она красивая, ловкая и необычно доброжелательная и какие у нее большие серые глаза с черными ресницами.

    -  Да, - сказал Антон, протягивая руку, чтобы снять блеснувшую на солнце паутину. - Уж у нее-то ноги не пыльные. Если тебя через лужи носят на руках, тогда, понимаешь, не запылишься…

    -  Кто это ее носит?

    -  Генрих с метеостанции. Знаешь, здоровый такой, с белыми волосами.

    -  Правда?

    -  А чего такого? Каждый малек знает, что они влюблены.

    Они опять замолчали. Антон глянул на Анку. Глаза у Анки были как черные щелочки.

    -  А когда это было? - спросила она.

    -  Да было в одну лунную ночь, - ответил Антон без всякой охоты. - Только ты смотри не разболтай.

    Анка усмехнулась.

    -  Никто тебя за язык не тянул, Тошка, - сказала она. - Хочешь земляники?

    Антон машинально сгреб ягоды с испачканной ладошки и сунул в рот. Не люблю болтунов, подумал он. Терпеть не могу трепачей. Он вдруг нашел аргумент.

    -  Тебя тоже когда-нибудь будут таскать на руках. Тебе приятно будет, если начнут об этом болтать?

    -  Откуда ты взял, что я собираюсь болтать? - рассеянно сказала Анка.