– Вы ударились головой или лицом, доктор Харрис?

– Мы попали в аварию, возможно, – видимо, Сьерра скорее умрет, чем попросит о помощи.

– А я в этом уверена, – вмешиваюсь я, заслужив ее убийственный взгляд. Но это правда. Сьерру сильно ударило во время аварии, так как она искала мой ингалятор и не была пристегнута. Кроме этого, есть еще кое-что: – Я также заметила кровь на ее одежде.

– Да, вижу. Вы сплевывали кровь, доктор Харрис?

Наступает тишина.

– Сьерра, – предупреждающим тоном говорю я. Лучше бы ей сейчас не врать. Да, я люблю повеселиться и могу казаться легкомысленной, но когда речь идет о чужом здоровье, шуткам не место.

– Только один раз, – признается она и пытается успокоить меня: – Ничего страшного. Скорее всего, я просто прикусила язык или внутреннюю сторону щеки.

Доктор Грегори отступает в сторону и, прежде чем Сьерра успевает прошмыгнуть мимо него, говорит буднично:

– Конечно, сейчас вы можете уйти. Со временем боль станет сильнее, потому что адреналин почти полностью выведен из вашего кровотока, но об этом вы и так знаете. Или вы можете позволить проверить, не сломан ли ваш нос. Высока вероятность, что кровь, которую вы сплевывали, стекала по задней стенке горла из-за травмы носа. Подозреваю, что перелома нет, но даже так его нужно обработать и, возможно, вправить. Итак, что вы решили, доктор Харрис?

– Все это время ты сидишь тут со сломанным носом и молча страдаешь от боли?! – от злости мой голос звучит выше, чем обычно.

Мыслительный процесс ясно читается на лице Сьерры, даже ей становится очевидно, что выбора у нее нет.

– После вас, – ворчит она, и доктор Грегори кивает.

– Очень хорошо. Как закончим, вы можете идти домой, если захотите. Мы не станем осматривать вас против вашей воли и удерживать здесь. Но если появятся симптомы болезни, будьте благоразумны и измените свое решение. В конце концов, вы тоже врач, – он поворачивается к Тодду. – Приготовьте все.

– Мне почти не больно, – говорит Сьерра, слегка повернувшись ко мне, и это ее способ извиниться.

– Давай, лечись. А вечером мы устроимся поудобнее на диване. Митч приготовит тебе что-нибудь вкусное и не отойдет от тебя ни на шаг, потому что ужасно переживал.

Сьерра морщится, зная, что ей следовало сразу пройти обследование, а теперь ей неловко.

Я слышала, почему Сьерра до недавнего времени жила с мамой и съехала так поздно, и что их отношения, видимо, довольно сложные. Впрочем, даже этой информации достаточно, чтобы лучше понимать Сьерру. Она хороший человек и грамотный специалист, но, вероятно, ей психологически сложно изменить то, что она привыкла не принимать помощь окружающих, предпочитая действовать сама. Мне сложно представить, каково это – чувствовать себя настолько одинокой. Взаимовыручка – это как обязательство, и я надеюсь, что Митч, Лора, я и другие, кому Сьерра небезразлична, сумеем показать ей, что есть и другой путь. Что она его достойна.

Осмотр занимает много времени, но вокруг царит такая суета, что поначалу я едва замечаю, как наступает вечер. Но все же даже я постепенно начинаю терять терпение. Кроме того, заняться мне нечем – больничную газету я почти выучила наизусть. Прекрасный вид на город, пусть и покрытый слоем пыли и песка, больше не успокаивает. Очень хочется принять душ – я лишь смогла умыться и взять чистый халат вместо порванной грязной рубашки, но на мне до сих пор шорты, которые липнут к телу.

Интересно, Сьерра уже закончила? Ей разрешат выписаться или оставят в больнице под наблюдением? Я лезу в карман за телефоном и включаю его в первый раз после аварии.