Я бы тоже предпринял попытку ещё одного штурма крепости, имея под своим командованием тысячу штыков – согласился с мнением командира Рокоссовский. 

  Боюсь Константин, что бандитов под стенами Яркенда гораздо больше, чем оценивает их Осинцев. По моим данным их там может быть полторы, если не две тысячи человек. Бойцами их конечно нельзя можно назвать с большой натяжкой, но бить их нам придется исключительно своими силами – констатировал Максимов, в очередной раз, помянув про себя высокий генералитет недобрым словом.

  Интересно, откуда эти бандиты появились? Я думал, что после разгрома Артабека у нас будет несколько месяцев покоя – удивился Рокоссовский.

  Ясное дело, откуда. Из за гор, исмаилиты из Кашмира. Господа англичане постарались, будь они не ладны. Вышли на Ага хана, и уговорили его подбросить уголёчку в наш костер, чтоб ярче горел. Пиры зачитали своим людям фирман живого бога, и те дружным строем двинулись в Кашгарию спасать своих братьев мусульман от рук неверных. Ну и по пути пограбить, как же без этого.

  А если по радио обратиться к Анненкову. Пусть он перебросит часть сил, ну на худой конец хотя бы триста сабель – предложил Максимову поручик.

  Анненкова я уже известил. Только чует моё сердце, у него самого, не сегодня завтра может рвануть, похлещи нашего.

  Да кто там у них двинет!? Ведь Анненков почти всех басмачей задавил. Только разве китайцы двинут, так вы сами говорили, что у них сильно хвост замазан, они уйгуров бояться как огня   усомнился поручик.

  Говорить то говорил – согласился Максимов – да, только ты забываешь, кто против нас играет. Англичане, лучшие игроки закулисья. И у них против нашего брата всегда в рукаве какая то гадость припасена. На нас исмаилитов натравили, думаю и против Анненкова, что нибудь придумали, изобретательные люди.      

От этих слов лицо у Рокоссовского моментально посуровело, и Максимов решил приободрить подчиненного.

  Не журись панове – сказал подполковник и дружески хлопнул собеседника по плечу. – Они нас и сами бояться, точно. Иначе бы не нагнали столько народу против нас. Да к тому же их уже Осинцев хорошо причесал. Значит, воевать они с нами будут с постоянным страхом в душе, а это очень серьезное преимущество в предстоящем бою. Ясно?

  Так точно, Алексей Михайлович – молодцевато вытянулся перед Максимовым офицер.

  Вот и хорошо. Тогда ступай Константин к солдатам и поговори с ними. Объясни им нашу ситуацию, но только с чувством и толком. Без слюней, но и без шапкозакидательства. Чтобы люди знали, что идем выручать из беды своих товарищей.

Сказав это, Максимов дружески подмигнул поручику и доверительно произнес:   А относительно англичан, скажу тебе по секрету, у нас своя гадость в рукаве найдется. В общем как в песне:   нас побить, побить хотели, нас побить пыталися.

  Но мы тоже не сидели, того дожидаяся – подхватил молодой человек и бодро спросил   Разрешите идти, господин подполковник!?

  Иди Костя! – молвил Максимов, и Рокоссовский покинул комнату уверенной походкой.  

Оставшись один, специальный посланник вновь завис над картой, а затем, разговаривая сам с собой, тихо произнес:   Да, Алексей Михайлович, гладко вышло на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.

Двухцветный карандаш легко скользнул по бумаге, оставляя на ней синий след:

  Значит айн колон маршит, цвайн колон маршит, дранг унд штурм. Кажется, так было, у классика и его эпигонов, стратегов доморощенных? 

Предчувствия Максимова о возможном осложнении обстановки у Анненкова в Джунгарии оправдались уже на следующий день.