— Оно и видно, — бестактно заметил Витек. — Постарайся все же рассказать понятнее, не запутывая и меня.

Постарались мы обе. Совместными силами во всех подробностях принялись излагать содержание уже готовых серий и только сейчас осознали, сколько же фикции переплелось у нас с реальными событиями! А все я, самокритично признаюсь, с моими невероятными способностями запутывать все до полной неразберихи. Где-то в середине рассказа Марта робко внесла предложение: чтобы как-то разобраться с этой мешаниной, сценарий печатать разноцветный. Одним цветом истинные события, другим то, что мы сами придумали.

Я решительно восстала:

— Хотя в моем компьютере и запрятаны где-то жёлтая корова и голубой кот, а может, и наоборот, но если ты теперь предлагаешь мне сражаться с этим ящиком в красном, зеленом или ещё каких цветах, так ни за что на свете! Я и без того с ним воюю, такая бестия зловредная, не представляешь, какие штучки откалывает! Если хочешь, сама себе распечатывай с дискетки какое угодно разноцветье.

Марта, у которой тоже были проблемы с компьютером, тут же взяла обратно своё предложение:

— Нет, ни за что! Да ты меня просто не так поняла.

— А Бартек умеет это делать, — небрежно бросила я.

— Ну и пусть умеет, и если думаешь, что стану у него учиться, то ошибаешься. Все, что угодно, только не компьютер!

Несмотря на то что наши объяснения были далеки от желаемой краткости и ясности, Витек все же понял главное.

— Все ваши трупы и пожары, хоть цветные, хоть черно-белые, каким-то образом метят в наше телевидение, правильно?

— Ну да! — радостно подтвердила я, довольная, что больше не надо оправдываться. — Сам знаешь, как оно все сейчас у нас перемешалось: финансовые махинации, хищения, взятки, коррупция, старые расчёты с коммунистами и ещё много чего другого. И обязательно находится прорва людишек, которые строят свою карьеру на шантаже, состояние сколачивают на обмане и прочих преступлениях, не останавливаясь и перед убийствами, если обстоятельства благоприятствуют. А сгорит при этом одна-другая студия — так это пустяк.

Мартина душа не выдержала такого огульного охаивания польского телевидения.

— Ну, знаешь! Не все же на телевидении такие сволочи, — горячо запротестовала она. — Ты преувеличиваешь.

— Если даже и преувеличиваю, то самую малость. А паршивая овца в нашем сериале просто необходима.

— Так не целое же стадо!

— Согласись, я и без того пошла тебе на уступки, хотя у меня набралась впечатляющая отара.

Мы опять явно уклонились от темы, и Витек справедливо перебил нас:

— Слушать вас, конечно, одно удовольствие, но должен заметить — в действительности все выглядит совсем не так.

Вот тебе и на!

— Ты что хочешь этим сказать?

— Да то, о чем уже говорил. Какой там шантаж, какая такая компрометация? Все дело в деньгах. Уверен — вашего Красавчика замочили, чтобы не возвращать ему долгов. Какой-нибудь крутой должник потерял терпение и велел ему заткнуть рот. А если нанятым громилам ещё удалось и векселя сжечь, так и вовсе концы в воду. Никто никому ничего не докажет. Знаете, я, пожалуй, порасспрашиваю наших ребят, как там в действительности было дело с Красавчиком, мне самому интересно. Но давайте вернёмся к нашему трупу. Что будем с ним делать, сообщать или как?

Я не сразу ответила, обдумывая и представляя себе, как могут развиваться события. Вот, скажем, Витек даёт показания.