Старчиков передернулся, вырывая рукав из Ларисиной руки.

— Я же сказал, я же сказал, — волнуясь, быстро заговорил он, — что ничего больше не буду рассказывать, я не хочу, это мое дело!

— Николай Александрович, кого вы боитесь? — в упор спросила Лариса.

Он даже задохнулся, глотая воздух.

— Никого я не боюсь! — в отчаянье прокричал он, резко отшатываясь от Ларисы. — И нечего меня пытать, понятно? Оставьте меня в покое!

С этими словами он круто развернулся и чуть ли не бегом бросился в сторону. На его крик сразу же повернулись несколько прохожих, они с любопытством уставились на Ларису. Та постояла несколько секунд, глядя вслед Старчикову, потом побежала к «Вольво».

— Миша, мне нужна твоя машина на вечер, — скороговоркой произнесла она.

Один из охранников молча вынул из кармана ключи от машины и протянул их Ларисе. Та схватила ключи и кинулась к бежевой «шестерке», припаркованной возле ресторана. Сев за руль, она выехала на улицу, по которой пошел Старчиков.

Она увидела его почти сразу. Он шел быстро, резко размахивая руками, задевая при этом прохожих. Лариса тихонько ехала сзади, держась в отдалении.

Старчиков явно был занят своими мыслями и эмоциями и не обращал внимания, следит за ним кто-нибудь или нет.

Дойдя до троллейбусной остановки, он замедлил шаг, некоторое время постоял в раздумье и остался дожидаться троллейбуса. Лариса остановила машину и тоже приготовилась ждать. Она видела, как подошел троллейбус и Старчиков протиснулся в него. Едва троллейбус тронулся с места, Лариса поехала за ним.

Старчиков сошел на предпоследней остановке и направился в один из переулков. Лариса свернула туда же. Он миновал переулок и направился к старому двухэтажному дому. Лариса остановила машину. Старчиков уже подходил к подъезду, как вдруг из него вышла молодая женщина лет двадцати пяти. В руках у нее были две объемные сумки.

Николай Александрович, увидев ее, растерянно остановился. Он что-то спросил, но Лариса не расслышала. Зато она отлично услышала то, что ответила женщина, потому что та говорила очень громко, можно сказать, кричала.

— …Я ухожу от тебя! — донеслось до нее. — Навсегда.

Старчиков начал что-то объяснять, прикладывая руки к груди, но женщина резко перебила его:

— Я ничего не хочу больше слышать! Я все это слышала миллион раз. Короче, убери руки и дай мне пройти.

С этими словами она решительно отодвинула щуплого Старчикова в сторону и быстро пошла через двор, приближаясь к Ларисиной машине. Он кинулся за ней.

— Даша, — услышала Лариса. — Подожди, давай хотя бы поговорим.

— Да не о чем нам говорить! — вскричала женщина.

— Ну постой, давай сядем на лавочку, покурим, ты успокоишься…

— Я уже обкурилась! — со злостью сказала Даша. — Я сижу здесь целыми днями одна и только и делаю, что курю!

Тем не менее она остановилась.

— Идем сюда, — Старчиков обнял девушку за плечи и подвел ее к деревянной покосившейся лавочке.

Он опустился на лавочку, пытаясь усадить и девушку. Она устало плюхнулась, бросив сумки прямо на землю, и, повернувшись к нему, потребовала:

— Давай сигареты!

— Но… у меня нет сигарет, — растерянно развел тот руками. — И денег тоже нет, — добавил он, для убедительности выворачивая карманы. Из одного из них выпал смятый носовой платок.