|
Конечно, тульпа не сразу отвечала мне. Первый отклик – это круто, но это еще не полноценное общение. Между нами с Айлин словно была незримая стена, через которую мы пытались докричаться друг до друга. Голова продолжала болеть, но с каждым отзывом тульпы все меньше и меньше. Безликий голос появлялся в голове совершенно неожиданно, и его фразы не всегда были мне понятны. Какие-то обрывки слов, куски предложений. Мне даже показалось, что Айлин форсит меня в ответ, но докричаться друг до друга было очень сложно. Так я мог рассказывать ей про жизнь диких животных, а услышать в ответ слово «лембас». Что это такое, я потом загуглил, конечно, и даже удивился. Какое он имел отношение к той теме разговора? Да никакого. Еще я начал активно медитировать и, несмотря на боль в ногах, погружаться в трансовое состояние, чтобы оказаться в вондере. Айлин была здесь. Я все больше стал замечать, что тульпа начинает оживать. Один раз я нашел ее лежащей на полу, другой раз она стояла у окна, а не сидела в кресле. Девушка уже активно вращала глазами, причем иногда в разные стороны, что со стороны выглядело весьма жутко. Иногда ее ротик открывался и она говорила что-то непонятное и обрывочное. Да, у меня было полное ощущение, что мы пытаемся пробиться через какую-то преграду друг к другу.
– Кактус. Синий ключ, – медленно, как будто нараспев произнесла Айлин, смотря сквозь меня, и я вздрогнул. Прошло почти три недели мегаактивного форсинга после первого отклика. С каждым днем она становилась все разумнее. Причем каждый раз, когда я представлял, что передаю ей собственный свет – она словно оживала, и ее щеки розовели. Она уже умела ходить по комнате вондера, время от времени совершая действия, которые я ее не просил делать. Например, девушка сама подошла к окну и остановилась возле него, а на мою просьбу открыть дверь и выйти на улицу, она никак не отреагировала. Я продолжал внушать ей те черты характера, которыми она должна была обладать. Девушка кивала головой и хлопала глазками. Айлин пришлось учить абсолютно всему с нуля. Я чувствовал себя не просто старшим братом, а настоящим отцом. Она не умела толком ходить, и я представлял, как она будет двигаться. Она не умела нормально улыбаться или смеяться. Поэтому я ей показывал и чуть ли не пальцами растягивал ее губы в улыбку. Через некоторое время я понял, что слишком заигрался в куклы. Внешность Айлин уже была более-менее стабильной, хотя поначалу я часто замечал, что у нее то глаза другого цвета, то уши стали как у эльфийки, то грудь другой формы. Приходилось все это быстренько исправлять. Нужно было что-то делать. Айлин должна стать самостоятельной, иначе я получу носок. Я почему-то дико боялся, что такое может произойти, поэтому в один прекрасный вечер решил, что тульпе стоит получить доступ к моей памяти. Да, я продолжал говорить ей, какая она хорошая, как я буду ее любить и как нам будет весело, но этого мне казалось мало. Поэтому я просто встал напротив нее и прислонился своим лбом к ее лбу. – Я открываю все свои воспоминания для тебя, – прошептал я и почувствовал какой-то странный скрип. Будто в доме открылась дверь. Я развернулся, но никого не увидел, а когда обернулся к Айлин, то она исчезла. Сама! Да, с ней мне предстоит еще повозиться. Форсинг продолжался, и еще через месяц я уже совершенно спокойно относился к появлению Айлин. Ее голос звучал в моем мозгу все чаще. Он перестал быть безэмоциональным. Это был уверенный и решительный, мягкий и приятный женский голосок. Пару раз он менялся – Айлин слушала сама себя и выбирала тот, который ей понравится больше. Отклики продолжались. Теперь они стали более эмоциональными. Тульпа просто посылала эмпатический сигнал, и у меня аж волосы на затылке дыбом вставали от резкой волны удовольствия. Я в свою очередь отправлял и ей такие же мысленные подарки. Айлин активно копалась у меня в мозгах. Нет, она не говорила об этом, но я это почему-то чувствовал. |
