Однако Россия вскоре вступила в Первую мировую войну. По мобилизации Кулик был отправлен на фронт в инженерную часть кавалерийской бригады. Участвуя в боях в Восточной Пруссии, за смелость и находчивость он получает два боевых ордена и чин поручика. Впрочем, при содействии А. Е. Ферсмана Кулик командируется в распоряжение Комиссии по сырью и встречает Октябрьскую революцию в Петрограде как долгожданную победу.

В 1918 году он с экспедицией профессора С. М. Курбатова отправляется на Урал для изучения месторождений полезных ископаемых. С собой Кулик забирает с голодного Петрограда и свою семью. Вместе с экспедицией он попадает в Томск, где с января 1919 года стал в местном университете преподавателем кафедры минералогии.

В марте 1919 года Кулик был опознан белыми и предан ими военно-полевому суду за уклонение от явки по мобилизации. Он был передан в запасной (кадровый) полк, где дело было затянуто до эвакуации белых из Томска. Во время этого «путешествия» Кулику в декабре 1919 года удалось перебежать в ряды Красной армии, где он служил в одном из штабов в армии, руководимой Тухачевским.

В феврале 1920 года приказом Реввоенсовета армии Кулик был возвращен для работы в Томский университет. Летом этого года он опять участвовал в экспедиции С. Курбатова по изучению минералов Минусинского и Ачинского края, а в начале 1921 года по требованию Академии наук возвращается в Петербург и возглавляет постоянную Метеоритную экспедицию. С этого времени Кулик начинает продолжительную работу «по охоте» за метеоритами.

Давайте вернемся несколько назад, в Петроград 1921 года… Вспомним, что Д. Святский, заинтриговав календарным листком отправляющегося за метеоритами Л. Кулика, сказал:

«Полюбопытствуй там, проверь. Известно: дыма без огня не бывает!».

Проявив неподдельный интерес к подброшенной Д. Святским «идее», Л. Кулик в ту первую свою поездку убедился, что у данной аномалии и дыма, и пламени, и грома было больше, чем достаточно. Группа, которую он возглавлял, занималась «добычей» метеоритов вообще и не имела свой целью изучить только этот новый, Филимоновский камень, который так стали его называть по железнодорожному разъезду, где (помните вышеизложенное первое газетное сообщение?!) он якобы упал.

Итак, хоть и не специально за этим чудом ездили, но в результате этой разведочной экспедиции, когда были совершены железнодорожные поездки на многие тысячи километров (более 20000 тысяч), а сотни из них преодолены верхом на лошадях, пешком или на телегах, когда приходилось плыть на плоту по замерзающему Енисею, Кулик сумел о нем кое-что разузнать, собрать первичные материалы.

Собственно, экспедиция Кулика натолкнулась не на следы катастрофы, а на многочисленные слухи, которые были распространены среди населения Центральной Сибири. Поэтому обобщив собранные им сведения о событии 17 (30) июня 1908 года, Кулик составил представление об истинном районе катастрофы, что и позволило сделать ему однозначный вывод: в бассейне Подкаменной Тунгуски упал огромный метеорит.

Обратим внимание на следующее любопытное обстоятельство. Хотя Кулик и допускал, что причиной катастрофы 1908 года могло быть столкновение с Землей кометы Понс-Виннеке (!), он упорно с начала и до конца своих исследований искал (скажем сразу: с усердием, достойным лучшего применения!) остатки гигантского метеорита, возможно распавшегося на отдельные глыбы. Других версий Леонид Алексеевич не допускал. Он даже составил — правда, весьма приблизительную — карту района катастрофы и написал по этому поводу стихотворение…

30 ИЮНЯ 1908 ГОДА В ТУНГУССКОЙ ТАЙГЕ

Грандиозность масштаба Тунгусской катастрофы, придававшая ей исключительное научное значение, сразу же загипнотизировала Кулика, которому очень хотелось немедленно отправиться туда, на поиски небесного пришельца, и, естественно, исследовать все обстоятельства, связанные с его падением.