Уилл вздохнул и еще на несколько минут вернулся к своим находкам. Затем он сложил их на запачканный коврик и осторожно перенес к себе в комнату. Здесь он аккуратно устроил трубки и все еще мокрый кисет на полках рядом с другими сокровищами — в своем «личном музее», занимавшем целую стену.

Комната Уилла окнами выходила на двор, комната Ребекки — на улицу. Около двух часов ночи его разбудили звуки, доносившиеся из сада.

— Тачка? — проговорил Уилл, открывая глаза. — Полная тачка? — Он вылез из постели и подошел к окну.

Половинка луны освещала фигуру, толкавшую тачку по дорожке. Уилл прищурился, чтобы разглядеть ее получше.

— Папа! — прошептал он, узнав его походку и блеснувшие на свету очки. Уилл озадаченно проводил взглядом отца, который дошел до границы сада, пробрался через дыру в ограде и вывез тачку на соседний пустырь, где его скрыли деревья.

— Что же он задумал? — пробормотал Уилл. Доктор Берроуз часто не спал допоздна — ведь он успевал подремать в музее. Но чтобы копать по ночам? Нет, такого за ним не водилось.

Уилл припомнил, что несколько месяцев назад помогал отцу углублять подвал, чтобы там стало попросторнее. Они вырыли почти метр земли и залили пол бетоном. Потом, примерно через месяц, доктора Берроуза посетила идея прокопать из подвала ход прямо в сад и поставить новую дверь. Ему зачем-то понадобилось иметь второй вход в свое убежище. Насколько знал Уилл, отец давно осуществил свой проект, но у доктора Берроуза вполне могла родиться еще какая-нибудь идея. Уиллу стало обидно. Чем это таким таинственным занимался отец, что даже не позвал его помогать?

Но сон одолевал Уилла, и он решил отложить этот вопрос на потом. Вернувшись в кровать, он задремал с мыслями о собственных раскопках.

Глава 6

На следующий день Уилл и Честер после уроков снова занялись раскопками. Уилл вынес вырытую землю и осколки и вернулся в туннель, толкая перед собой тачку, заставленную пустыми ведрами. Честер тем временем продолжал бить по каменной стене.

— Ну как? — поинтересовался Уилл.

— Да все так же, — ответил Честер, отирая пот со лба грязным рукавом, от чего на лице у него появилась темная полоса.

— Погоди, дай я посмотрю. А ты пока передохни.

— Идет.

Уилл посветил фонариком на поверхность камня, изучая желто-коричневые пласты, расслоившиеся под ударами кирки.

— Надо прерваться и подумать, — подытожил он со вздохом. — Что толку биться об стену песчаника? Пойдем попьем.

— Ага, хорошо, — благодарно согласился Честер.

Они вернулись в комнату, и Уилл выдал Честеру бутылку воды.

— Рад, что тебе нравится копать. Затягивает, правда? — спросил он у Честера, глядевшего перед собой.

Честер повернулся к нему.

— Ну, да, только… Я помогу тебе с этой стенкой, как обещал, а дальше — не знаю. У меня вчера страшно болели плечи.

— Это с непривычки. А вообще у тебя талант к этому делу.

— Правда? — просиял Честер.

— Еще бы! Когда-нибудь научишься копать не хуже меня!

Честер добродушно стукнул его по плечу, и мальчики расхохотались. Но Уилл вдруг посерьезнел.

— В чем дело? — спросил Честер.

— Надо еще раз все обдумать. А что если пласт песчаника окажется слишком толстым, и мы просто не сможем через него пробиться? — Уилл обхватил руками затылок и переплел пальцы, этот жест он позаимствовал у отца. — Как тебе кажется… может быть, пройдем под ним?

— Под ним? А это не слишком глубоко?

— Да ладно, я и глубже копал.