С головы до ног его пронизывала мучительная беспомощность. Как будто парализованный, Честер медленно выдохнул, исторгнув вместе с воздухом невольный стон, жалобный звериный вой. Ужасный звук, означавший покорение судьбе.

Мальчик не дышал, казалось, целую вечность, только раскрывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Пустые легкие горели от недостатка воздуха, пока наконец все его тело не вздрогнуло. Честер втянул в себя горький воздух через грязную ткань капюшона, поднял голову и издал последний крик безграничного отчаяния:

— УИ-И-И-ИЛЛ!

Уилл не ожидал, что снова задремлет. Он проснулся, не совсем понимая, где находится, и не представляя, сколько проспал. Его разбудило отдаленное глухое подрагивание земли. Мальчик никак не мог определить, откуда оно исходит, но успел снова осознать суровую реальность своего решения отправиться в Глубокие Пещеры. Явь оказалась страшнее любого кошмара.

Он увидел Имаго, нагнувшегося над колодцем. Тот наклонил голову, прислушиваясь к звуку. Теперь они все его слышали — грохот становился громче с каждой секундой и начал отражаться эхом от стен пещеры. По знаку Имаго Уилл и Кэл подобрались к отверстию и приготовились. Они сели на край, свесив ноги вниз, а Имаго, стоя между ними на коленях, просунул в колодец голову и плечи, вглядываясь в темноту.

— Выезжает из-за угла! — крикнул он. Шум стал еще громче, вся пещера задрожала. — Идет! Точно по расписанию!

Имаго втянул голову обратно, но не сводил взгляда с рельс.

— Вы уверены? — спросил он мальчиков.

Братья переглянулись и кивнули.

— Уверены, — сказал Уилл. — Но как же Честер?

— Я же сказал, не беспокойся за него, — ответил Имаго с улыбкой, означавшей, что объяснений ждать не стоит.

Пещера тряслась от звука приближающегося поезда; в головах у троицы беглецов словно стучали тысячи барабанов.

— Делать все, как я скажу! Секунда в секунду! Когда я говорю «прыгай» — вы прыгаете! — строго сказал Имаго.

Пещеру заполнила резкая серная вонь. Скрежет мотора достиг надрывного крещендо, и в отверстие черным гейзером ударил поток сажи. Струя попала прямо в лицо Имаго, обдав его копотью, и он зажмурился. Все закашлялись, когда густой едкий дым заполнил Котел.

— ВНИМАНИЕ… ВНИМАНИЕ… — закричал Имаго, сбрасывая рюкзаки мальчиков в темноту под ними. — КЭЛ, ПРЫГАЙ!

На долю секунды Кэл заколебался, и Имаго толкнул его в спину. Мальчик упал в колодец, взвыв от неожиданности.

— ДАВАЙ, УИЛЛ! — снова крикнул Имаго, и Уилл спрыгнул с края.

Стенки колодца пронеслись вверх, потом он оказался на открытом пространстве и, махая руками и ногами, полетел в водоворот дыма, грохота и темноты. Мальчик с треском рухнул на что-то, от удара у него перехватило дыхание, и все вокруг залил белый свет. Яркие пятна заплясали вокруг, словно взбесившиеся звезды, и на мгновение Уилл решил, что умер.

Он лежал неподвижно, слушая ровный шум двигателя где-то далеко впереди и ритмичный стук колес поезда, набирающего скорость. Уилл почувствовал, как ветер обдувает его лицо, и увидел шлейф дыма, тянущийся наверху. Нет, он не попал в индустриальный загробный мир; он был жив!

Некоторое время мальчик не шевелился, мысленно проверяя свое тело, чтобы убедиться, не добавилось ли несколько переломов к его и без того внушительному списку травм. Как ни странно, все было в порядке — он отделался парой-тройкой ссадин.

Но если он не умер, что же за яркий свет переливался вокруг, словно миниатюрное северное сияние? Уилл приподнялся и повернулся, опираясь на локоть.

По присыпанному песком полу вагона катались сотни светосфер размером с мячики для пинг-понга.