Заскрежетали раздвигаемые каменные створы, со скрипом стала подниматься решётка. В ожидальню ворвались полуденный солнечный свет, зной и улюлюкание черни.

Пошатываясь от усталости, Хоно погрузился в спасительную тень зала, прошаркал сапогами мимо смотрящих на него друзей и тяжело плюхнулся на скамью. Лязг цепей и перестук шестерен механизма смолк – ворота в ожидальню закрылись, отрезав троицу гладиаторов от внешнего мира.

Борода и волосы Хоно всклокочены, лицо и кожаный доспех измазаны пылью вперемешку с кровью. На увесистом набалдашнике шестопёра остались ошмётки чьих-то мозгов.

– Чо уставились? – просипел коротышка, боднув друзей хмурым взглядом из-под кустистых бровей.

– Мы всё видели, Хоно, – начал Гехир.

– И не осуждаем, – добавил Шаин.

Гладиатор тяжело вздохнул.

– Я убил шестерых. Никого не пожалел.

– Да, – Гехир кивнул. – Иначе остальные получили бы гимралы, а ты – нет.

В зале завихрилось облачко телепорта, и оттуда привычно выскочил кверг.

– Мастер Нгар, – кивнул Шаин, на что пушистое существо приветственно опустило треугольные уши.

– Гладиатору Хоно – Разящему Молоту нужно получить свою награду – шесть гимралов.

Коротышка промолчал – пустым взглядом он смотрел в стену.

– Лучше потратить жетоны сейчас, потом такой возможности не представится.

– Да… – Хоно скромно кивнул, поднялся. – Да и в порядок себя привести не помешает.

Хоно вернулся через телепорт спустя примерно двадцать минут – чистый и ухоженный. Однако взгляд у коротышки тоскливый. Пройдя мимо нас, он сел на каменную скамью.

Мы с Гехиром не стали теребить товарища, пусть придёт в себя. Тем более что вскоре нам всем выходить на арену. Да и чего его теребить? Всё мы видели на магических экранах, показывавших бои с самых выгодных ракурсов. Побеждённого врага Хоно угрюмо добивал.

…Шестопёр поднимается над головой, тяжело ухает на череп соперника: хруст и чавк – мозги разлетаются во все стороны, противник обмякает. Мрачный коротышка стоит над поверженным гладиатором несколько секунд с закрытыми глазами, потом, грузно вздохнув, поднимает грозное оружие на плечо. Разворачивается и уходит под рукоплескание и радостный ор черни…

Не знаю, как решит Гехир, но я не стану убивать проигравшего. Постараюсь, по крайней мере.

– Эта Далра… – наконец заговорил Хоно, по-прежнему глядя в пустоту. – Если будете драться с ней, избегайте красных щупалец.

– Мы всё видели, дружище, – ответил Гехир.

– Её нужно прикончить… за то, что наслаждается чужой болью! – глаза коротышки превратились в узкие щёлочки.

Вот же! Что на него нашло?

– Прикончим обязательно, – проныра кивнул.

– Любую тварь, что наслаждается чужой болью… – прорычал Хоно. – Должно убить самым жестоким образом!

Так… похоже, это как-то связано с воспоминаниями из прошлого. Сейчас с вопросами надо быть осторожнее. А лучше вообще ничего не спрашивать – могу задеть друга за живое.

– Встречайте! – возопил комментатор «с небес». – Это лучшие из лучших!

Как же я ненавижу жару!

Солнце недалеко отплыло от зенита и нещадно припекало голову. Мы – двенадцать гладиаторов – выстроились напротив друг друга.