— Тар’Дон, что нам делать? — я не сводил глаз с духа воды, решив, что нужно двигаться как можно меньше. Я уже видел на что он способен.

— Убери оружие, — прошептал гном, дрожащим от страха голосом.

Учитывая что дух воды сейчас вытворял с чудовищами и колдунами, я не удивился проявлению страха даже у гнома. Мягко говоря, сейчас мы были полностью во власти этого существа. Если он решит нас прикончить, нам конец.

— Брось кинжал! — поторопил меня Тар’Дон.

Я тут же разжал руку, и кинжал со звоном упал на каменную поверхность. Элементаль недовольно забурлил и приблизился к нам. Мысленно я приготовился призвать барьер, но тут же отбросил эту идею. Сейчас любое неосторожное движение может его спровоцировать, а перед такой безумной мощью мой барьер не устоит.

Кари вышла вперед, приблизившись к элементалю практически вплотную. Девушка выглядела абсолютно беззащитной перед этой мощью. Что она делает? Одно неправильное движение, и никто ей не сможет помочь.

— Кари!

Торкал закричал, но волшебница не повернулась. Она вытянула руку вперед, пытаясь коснуться поверхности элементаля. К удивлению, порождение стихий не атаковало. Оно заметно успокоилось и коснулась ладони волшебницы. Какое-то время они стояли неподвижно, а затем элементаль отступил. Его формы вытянулись, подстраиваясь под узкий тоннель подземелья, и водный дух устремился в тоннель, подобно стремительной реке. В скором времени в пещере мы остались одни.

— Не хотел бы я оказаться на пути у такого мощного потока, — произнес Торкал, пока все смотрели вслед исчезнувшему существу.

— Кари, что произошло? Ты его отогнала? — девушку окружили и ждали объяснений.

— Нет, мы просто общались между собой, обменивались мыслеформами, как будто старые друзья.

— Но почему он не напал на тебя?

Кари посмотрела на меня и на ее лице появилась легкая улыбка.

— Это нужно спросить у Ричи. Я вернулась к жизни благодаря первородной жизни, добытой у водяного элементаля. Это существо почувствовало родственные связи и хорошо отнеслось ко мне.

— Повезло нам, что в фиал был не дух огненной стихии, — произнес кто-то, а остальные просто молчали, раскрыв рты. Никто кроме друзей и подумать не мог, что оживление с помощью первородной жизни вообще возможно.

— Что стоите? — я обвел взглядом свой отряд. — Все трофеи наши, берите все, что можете унести. Что подходит вам, оставьте себе, остальное — несите в руках. Гномам пригодится металл для переплавки в печах.

Пока люди собирали оружие, оставшееся после гоблинов и огров, я вернулся к телу Сайласа. Склонившись над ним, я решил убедиться, что он точно мертв. Кожа была холодной, а лицо мертвенно-бледным. Колдун не подавал признаков жизни. Я принялся бесцеремонно рыться в его сумке. Ко мне тут же перекочевал мешочек монет, пучок кровожада и флакон с дорминовой пылью. Также у колдуна в сумке лежала сфера, обмотанная старым тряпьем, но я побоялся касаться ее. Увы, но фиалов с первородной жизнью не нашлось. Все они были пустыми. Мое внимание привлек небольшой камешек, покрытый письменами. Я оторвал кусок от мантии колдуна и обмотал им руку. Если эта вещь содержит в себе темную магию, то ткань поможет не касаться ее напрямую.

Камешек оказался тяжелым и невероятно твердым. Как я ни старался выяснить его предназначение, у меня не получалось понять как и для чего он использовался. Подняв голову, глазами я поискал Тар’Дона. Гном устроился возле мантикоры и возился возле ее пасти. Заметив мой интерес, воин ухмыльнулся и объяснил:

— Клыки мантикоры способны пробить почти любые доспехи, но мы используем их для гравировки, а всего капля ее крови, разбавленная в воде, способна излечить от яда.