Последней Сент-Пьера видела женщина, приходившая поливать его цветы. Лес вышел из дома утром двенадцатого октября, сказал цветочнице, чтобы та все заперла, когда будет уходить, и исчез в неизвестном направлении. Обе его машины стояли в гараже.

Мило составил список из двадцати или тридцати человек, с которыми у Леса в последние годы возникали конфликты. Имя Тилдена Шекли стояло первым. Кроме того, я обнаружил там нескольких известных исполнителей песен в стиле «кантри». Списка друзей Леса не было.

Я посмотрел на часы и обнаружил, что «счастливый час» еще не закончился. Я убрал серый конверт и рулончик из денег, выданных мне Мило, в рюкзак и отправился заводить друзей в сфере обслуживания.

Спустя семь баров и дюжину разговоров под лозунгом «заплатите мне, и, может, я что-нибудь вспомню» я знал не больше, чем когда отправился в свое приключение. Я всем говорил, что я старый друг Леса и пытаюсь его найти. Бармен в «Бродвей 50–50» сообщил, что Лес задолжал им двести пятьдесят долларов. Управляющий «Даймонд родео» заявил, что Лес настоящая пиявка, но умолял его не выдавать. Певец по имени Тони Делл в «Ла Пуэрта» познакомил меня с потрясающей историей о том, как Лес однажды бросил его в Корее, где ему пришлось выступать по восемь часов в день и он чудом не покончил с собой. Впрочем, он добавил, что нисколько на Леса не обижается и, если я смогу передать ему пленку, у него есть отличная новая запись. Все дружно сошлись на том, что не видели Леса уже пару недель. Однако никто особенно не переживал и не испытывал ко мне нежных чувств, когда я говорил, что его друг.

Уже совсем стемнело, когда я подъехал к дому Сент-Пьера на Монте-Виста — трехэтажному особняку с белыми оштукатуренными стенами, гаражом на две машины и лужайкой размером в пол-акра, достаточно освещенной, чтобы я сумел разглядеть сбоку от дома бассейн и теннисный корт. Я звонил в звонок пять минут.

Леса дома не оказалось. Как, впрочем, и миссис Сент-Пьер.

Я вернулся в «Фольксваген» и стал размышлять над следующим шагом. Ночные тучи потемнели и приобрели оттенок кедровой коры. Скворцы уступили сцену более тихим сверчкам.

В желтом свете приборной доски я провел пальцем по записям Мило в поисках ночных клубов, в которых еще не побывал. Мой палец постоянно возвращался к одному и тому же названию.

Ну и ладно.

Я поехал на север, решив проверить, готов ли Тилден Шекли угостить меня пивом или уже передумал.

Глава 10

Я въехал на холм Сан-Джеронимо и увидел внизу «Индиан пейнтбраш». Металлическое сооружение, в котором помещался бар, по всей длине заливал пронзительный белый свет, словно это был гигантский ангар для НЛО. Его фирменный знак — неоновый цветок — вспыхивал сначала один лепесток за другим, потом все сразу.

Перед входом стоял дорожный знак, гласивший: «Сегодня поет Тэмми Вон!», и внизу более мелкими буквами, которые очевидным образом не переписывали долгое время: «Мир нда Д ниэлс каждую сб».

Видимо, Тэмми Воэн пользовалась большим спросом. На засыпанной гравием парковке почти не осталось свободных мест, но с дороги продолжал вливаться длинный поток грузовиков и легковушек. По парковке метались служители, пытавшиеся руководить движением. В пересекающихся лучах фар клубились тучи сверкающей пыли высотой в половину человеческого роста.

Пристроив свой «Фольксваген», я купил входной билет и зашагал по коридору, в котором пахло, как в загоне для скота. Громила в футболке, явно сшитой из флага Конфедерации, приклеил маленькую зеленую звездочку на тыльную сторону моей ладони и отправил меня в главный зал.

Он был огромным. Если бы кто-то выпустил пулю небольшого калибра у входа, она, наверное, не долетела бы до неоновых вывесок, рекламирующих пиво с обеих боковых стен.