Алекс лежал лицом вниз на огромной двуспальной кровати в той же одежде, в которой я видел его в «Индиан пейнтбраш». Левую руку и левую ногу он вытянул в сторону, а правую руку и ногу подобрал под себя, словно карабкался в гору. Простыня была смята, правая рука сжимала кусок ткани. На лице и простыне запеклась темная жидкость. Повсюду кружились мухи.

Я долго стоял на пороге, прежде чем заставил свои ноги слушаться. Наконец мне удалось подойти поближе, чтоб осмотреть ранения. Их было два — аккуратное отверстие на спине бежевой куртки, видимо, пулю выпустили с расстояния около десяти футов, и второе на виске. Стреляли почти в упор. Мне было трудно делать окончательные выводы, я не мог судить о цианозе, не сняв одежды, но практически не сомневался, что тело не перемещали. Бланксигл вошел в спальню, убийцы последовали за ним и выстрелили ему в спину. Алекс упал на кровать. Тогда они подошли и прикончили его. Все просто.

Оставшаяся часть комнаты выглядела расплывчато, словно весь свет притягивал к себе мертвец. Я попытался разглядеть тумбочку и шкаф, ничего не трогая руками.

На комоде стояла коробка от обуви, наполненная письмами, и мне показалось, что ее тщательно просмотрели. Ящики были выдвинуты. В одном из них валялась пара резиновых перчаток, стул стоял чуть в стороне, будто кто-то недавно с него встал. Я понял, что это дело рук Сэма Барреры. Возможно, даже ему стало не по себе — один, в темном доме, — и он не стал до конца разбирать бумаги мертвеца, лежащего рядом. Может быть, Баррере после такой работы потребовалось сделать перерыв и поесть воздушной кукурузы.

Мне удалось удержать рвоту, и я сумел спуститься вниз по лестнице обратно на кухню, где Сэм Баррера, не выпускавший своего пистолета, продолжал есть.

— Могу я присесть? — спросил я.

Баррера посмотрел мне в лицо, возможно, увидел, что я чувствую себя паршиво, и махнул рукой в сторону стула. Я сел и сделал несколько вдохов.

— Насколько я понял, вы еще не звонили в полицию.

Сэм слегка приподнял правое ухо, словно ему что-то говорил Бог.

— Бланксигл мертв два дня. Он может подождать еще пару часов. А теперь я задам тебе тот же вопрос, который задал Эрейни: какое отношение ты имеешь к Бланксиглу? И к Сент-Пьеру?

Я посмотрел на воздушную кукурузу, маленькие золотистые шарики в белой оболочке, и мой желудок сделал сальто.

— Попробуй немного. Это поможет. Продукты из кукурузы очень полезны.

— Нет, благодарю. Эрейни не имеет никакого отношения к Бланксиглу. Я действовал на свой страх и риск.

— На свой страх и риск, — повторил тот.

— Совершенно верно.

— Без лицензии.

Я кивнул. Сэм покачал головой, и на его лице появилось кислое выражение, словно его худшие подозрения о природе человека только что оправдались.

— Расскажи, — приказал он.

— И что потом?

— Увидим.

Я рассказал ему основное. Сэм задал несколько вопросов: как выглядел Джин, что именно говорил Лес Сент-Пьер Мило Чавесу о своем плане заставить Тилдена Шекли сотрудничать. При этом он дважды брал пригоршни воздушной кукурузы и принимался по штучке закидывать ее в рот.

— Я уже разговаривал с детективом Шеффером из департамента полиции Сан-Антонио, — сказал Сэм, когда я закончил свой рассказ. — Я сам свяжусь с полицией Голливуд-Парк. Тебя здесь сегодня не было, и ты больше над этим не работаешь.

— Именно так.

— Скажи мистеру Чавесу, что он должен делать все возможное для своих артистов.